Morden zaertlich (Убить ласково) (СИ)

«…Мои сны чертовщина? Смею заверить, твои еще хуже – тюрьма и мужики. Так кто ты? Я хочу знать…»

Зачем? Чтобы посадить меня? Не смеши, я пока еще здоров, чтобы доверить свою жизнь человеку! Прощай. Постарайся больше не лезть в мои мысли. А за сны спасибо – я спал отлично, хоть и ржал до упаду, когда просыпался.

Я сжал сознание в тиски воли. Мне не нужно, чтобы там был кто-то посторонний!

Что это было? Кто? И как он читал мои мысли?! Это было просто сумасшествие: чужие сны, чужие мысли. Что дальше? Чужая жизнь?

Значит, уже нашли. Это было похвально. Только это им ничего не даст. Пистолета в поле зрения не было, отпечатков я не оставил, образцов ДНК тоже, паспорта нет, телефона нет. Попробуйте, поймайте! Да к этому времени меня уже не будет здесь! Так я думал.

Впрочем, что мог увидеть этот человек, заглянув глубже, чем сейчас? То же, что увидела наивная девочка.

Сосущую пустоту с запахом раскаленной стали. Моя кровь давно приобрела металлический привкус. Высший волен быть таким, каким желает его высокий разум. И только слезы - они оставались все такими же горячими и человечными.

Но их век недолог. И скоро, уже скоро, не станет ничего, что может меня заставить плакать. Так будет легче. Так будет правильнее.

Было только семь. Весь город находился в моем распоряжении. Нет человека более свободного, чем человек, у которого нет ничего.

Это я.

Они гасли с наступлением утра. Они шли за уходящей ночью. Огни Берлина - так далеки и так близки, красивы и манящи. Великолепно коварны.

Я не доверял им. Они были ночные существа. Их суть лишь свет и загадка. Они красивы, пока не знаешь того, что внутри: кварцевые трубки, вольфрамовые пружины.

Ветер снова трепал мне волосы. Он был холодным. Такова была настоящая свобода – холод, голос, нужда, мир, власть. Настоящая свобода - одиночество и пустота.

Я стремился именно к ней. Примет ли она меня? Пока я не знал.

Было тихо. Ветер напевает свои мотивы. Кто его слышал? Никто. Даже я оставался глух.

- Мамочка, - тишину пронзил чуждый звук.

Что это было?

- Мамуленька, мама! Где ты? Мам…

Я вздрогнул и остановился. Я сжал руки и закрыл глаза. Я закусил губы и подавил боль. Я старался не слышать изо всех сил. Я сжал в тиски жалость. Я проглотил желание помочь. Я переставил одну ногу, вторую – с диким трудом…

- Мамуля! Где ты? - и плач, детский плач.

Я задрожал. Человеческое во мне ныло и требовало вмешательства. Я боролся с самой природой.

В конце концов, я сдался. Глаза начали цепляться за туман в надежде найти ребенка. В ушах моих стоял плач, причинявший мне почти физическую боль. Я пошел, нет, побежал туда, откуда доносился беспомощный детский голосок.

- Ой! Кто вы? – это была девочка лет пяти. Темные волосы рассыпались по хрупким детским плечикам, в серых испуганных глазах стояли слезки. Крошечные ручки как за соломинку хватались за плюшевого мишку.

- Я… а… на кого я похож? – я едва узнал свой голос. Он был – проклятье! – ласковым.

- На волшебника, - она с любопытством и облегчением улыбнулась, словно играя.

- Почему?

- Ты пришел из тумана. И ты очень красивый. Как тебя зовут? - она сделала несмелый шажок ко мне.

- Билл, - выдохнул я давно не произносимое имя. Я забыл, как оно звучит.

- Билл, - тихонько сказал ребенок, - А я Мари.

- Очень красивое имя, Мари. Где твоя мама? – я улыбнулся. Улыбнулся. За что мне это?

- Мы шли через бульвар, там было много народу. Все толкались и спешили, я не удержала ее за руку. Пришла сюда. Но ты же волшебник? Ты же меня не бросишь, правда?

Ах, если б я мог…

- Нет, Мари, нет. Возьми меня за руку, - я протянул ей ладонь.

- У тебя красивые руки. Только очень-очень холодные. Ты замерз?

Я забыл об этом.

- Нет, - мы шли через туман к бульвару, - Я никогда не мерзну.

- Правда? – она улыбнулась, - Это потому что ты волшебник. Ты добрый или злой?

Что я мог ответить на такой детский вопрос? И я сбежал.

- Посмотри, а там не твоя мама? – это слышались в толпе одинокие крики «Мари! Доченька!»

Звал ли меня так же отец, когда я ушел? Вышел ли на улицу в тщетной надежде найти? Задумался ли, что я не виноват?

- Мама! Билли, куда же ты? – я пятился за плотную завесу тумана.

- Куда-нибудь. Мы еще увидимся, Мари, - я отошел всего-то на метр. Давно мне не было так больно. Меня жгло от той картины одинокого потерянного отца, что предстала передо мной.

То что я слышал, не прибавляло мужества.

- Мамочка!

- Золотце мое, где же ты была?! Девочка моя, солнышко! Не пугай маму так больше.

- Меня привел волшебник.

- Правда? Он красивый? – в голосе женщины была слышна улыбка.

- Очень. У него добрые глаза. Его зовут Билл.

Я сорвался и побежал. Я не мог так больше. Я был человеком. Все-таки человеком. КАК искоренить это, как забыть, кем ты рожден?!

Ответ один - убить. Постепенно».

========== Глава 7 ==========

POV Билл

«Было десять минут пятого. Я знал, что он опоздает. Глупо было бы думать, что хоть кто-то из них изменился за это время. Но видит Бог, я давал шанс.

Я один изменился.