Morden zaertlich (Убить ласково) (СИ)

Тварь, ненавижу! Может ли кто-то иметь прав на смерть больше, чем ты? Это почти смешно. Удивительно, насколько наплевать тебе на свою судьбу. Ты мог бы стать кем-то – обзавестись семьей, нормальной жизнью. У тебя было время, братишка. Но ты остался таким же – значит, и сдохнешь так же. Но придется немного подождать - сегодня очередь одного из твоих друзей. Его смерть покажется тебе легкой, по сравнению с твоей собственной, пожалуй. Гори в аду, скотина!

Мысль в моей голове вдруг отдалась эхом. Мне показалось, я слышал, как кто-то повторял ее за мной. Туман или мое человеческое «я», похороненное заживо? Я не знал. Может быть, я давно был психом. Может, я только медленно сходил с ума».

========== Глава 6 ==========

POV Билл

«Небо было сероватым и облачным. Дождь накрапывал все сильнее. Здесь всем плевать на дождь. Здесь людей учат жить, невзирая ни на что. Здесь жестокость - легальная вещь. Здесь воспитываются взрослые люди. Те, кто захотел жить по своим правилам.

Я не знал этого места, но память услужливо показала мне тебя. Кто бы ты ни был. Я слышал твои мысли. Чувствовал вместе с тобой. Это было странно, словно я находился в теле, которым не управлял, делил его с неким близким мне сознанием.

Я точно знал, что я - это я, а не ты. Я так привык никого не пускать в себя, что не мог принять, как сейчас, тебя. Ты был чужак. Этим все сказано.

Но это не помешало мне гулять по твоему прошлому в твоем теле. Было неуютно, я бился в рамках твоего сознания. Но любопытство - треклятая вещь, остатки человечности.

Это Кадетский корпус.

Два слова, решившие жизнь многих. Я слышал многое об этом жестоком месте, но никогда не подумал, что увижу его вот так. Наверное, кто бы ты ни был, ты теперь зверь.

Я слышал однажды, как отец грозился отправить Джека туда. Тот всякий раз говорил: «Если я и попаду в этот гадюшник, то только вместе с вашим щенком Биллом!» Я знал: хуже этого места для Джека нет ничего. Он был там всего неделю, после чего Элена со скандалом привезла его домой. Приукрашенного ушибами, исхудавшего, испуганного, вздрагивающего от каждого звука.

Дождь припустил с удвоенной силой, превращаясь в ливень. Я услышал громоподобный голос, от которого внутри у меня все сжалось. Но ты был уверен и спокоен.

- Итак! Сегодня, благодаря дождю, мы можем сделать наши учения максимально эффективными! Если вам мокро и неуютно, то вы не кадет, ясно?! Потому что эта погода должна казаться вам раем на земле! Сейчас вы пройдете полосу препятствий и стрельбища! За норматив! Кто опоздает больше, чем на полторы секунды - дополнительный круг вокруг всей части! Сержанты! Готовьте кадетов! – я увидел командира на старте.

Ты выступил вперед. Твой голос был стальным.

- Отряд! Все готовы?

- Так точно, сержант Каулитц! – огромные парни с жесткими обветренными лицами. Все подчинялись тебе.

- Тогда вперед! По команде! Лейтенант Аргольц, отряд построен и к прохождению полосы препятствий готов!

Рядом раздались похожие команды.

- Вперед! - дал сигнал лейтенант.

В один крохотный миг тысяча ног сорвалась с места. Я чувствовал только твое дыхание, только твое часто бьющееся сердце. Ты привык, ты был здесь уже не первый год. Ты бежал легко и сильно, подгоняя последних.

Ты упал в грязь. Десятки других сделали то же самое привычными движениями. Лица были сосредоточены и серьезны. Здесь нет места слабости или шуткам. Ты проехал по жидкой земле, хватая первый попавшийся автомат, на секунду прицелился. Мишень напротив тебя с треском свалилась. Ты вскочил, подгоняя свой отряд. Снова вперед: канаты, лестницы, тоннели.

Все это отдавалось сумасшедшим круговоротом в моей голове. Один день - нет, один час!

Это было как кино. Твое прошлое. Кем ты был? Вот вопрос. Кто ты, прошедший через этот ад добровольно? Кто ты?

Воспоминание прервалось. Появилось новое. Это точно была казарма: много двухъярусных коек, прикрытых зелеными покрывалами, идеально выглаженных. Твой отряд. Они стояли вокруг тебя. Ты был суров. Перед тобой переминался широкоплечий здоровяк.

- Последний раз говорю, рядовой Юстин, я не терплю таких вещей. Лучше сразу извинитесь, - ты был силен и осознавал свою власть.

- Уже ползу, сержант Кау, щас только лыжи зашнурую! – тот засмеялся.

- Тогда пеняй на себя, - тихо сказал ты.

Он неожиданно замахнулся. Ты явно ждал. Твоя рука одним четким движением перехватила его руку и с хрустом заломила назад. Раздался вскрик, и Юстин повалился на пол, силясь высвободиться, но только тихо вскрикивая от боли. Негромко, чтобы не услышали офицеры. Они закрывали глаза на мелкие разборки, но если зайти слишком далеко…

Ты легко протянул руку на сантиметр выше. Раздался вскрик и приглушенный болью голос:

- Нет! А-а-ай!

- Извинитесь, рядовой Юстин, - ты не угрожал - был идеально спокоен. Я не понимал тебя. Сейчас, секунду назад, мне было страшно, потому что я видел в тебе насильника над людской волей, привыкшего все решать силой. Ты должен был бы избить его за дерзость.