Morden zaertlich (Убить ласково) (СИ)

Всего лишь кусочек бумаги. Обычный, белый… такой везде полно. Но только увидев на тумбочке этот, я впал в странное состояние полусна.

Много знать не нужно - тебя нет, твоих вещей тоже. Что за кусочек? Записка. Прощальная.

«Я знаю, проснувшись, ты понял все сразу» - да. Один взгляд. Я проснулся от чувства тяжести, неясной тревоги, тоски… Да, я сразу понял.

За что ты похоронил себя? Я не мог видеть призрак. Как бы ты ни заслонялся от других, от меня твои глаза не скроют ничего, Билл.

Мальчик жив, ты запер его в себе. Пусто? Пустые слова? Пустая нежность? Пустая жизнь? Что заставляло тебя так думать?

«Куда я уйду, не знаю. Куда поведет Путь» - зато знал я. В твой туман. Но только все рано или поздно приводит к чему-то. Твой Путь мог привести тебя к смерти.

Часть тебя во мне. Значит, ты все еще был жив.

Я выращу этот крохотный кусочек в своей душе. Я верну его тебе. Ты сможешь быть счастливым!

Страшно. Неведомо. Непонятно. Так кричал разум. А что говорило сердце? Оно шептало: «А разве ты - не любишь его?»

Почему же я не сказал раньше? Хотя, я ведь просто не понял. Но сейчас, стоя один с твоей запиской, грея внутри часть тебя, спешно вытирая неуместную слезу, я понимал. Это я должен был просить прощения.

«Но за всем этим стоит Судья. Он во мне. Я не хочу быть им» - Судья? Раздвоение личности? Или та самая двойная жизнь?

Черт возьми, я не хотел оставлять все так! Я не хотел снова ждать тебя. Не хотел смотреть со стороны.

Хватит, Билл. Все. Надоело. Я пытался мягче, как друг. Но ты был не из таких. Ты был твердолобым! Теперь была моя очередь! Ты хотел, чтоб я жил?

Так вот: я буду жить, искать, узнавать, я найду тебя, черт возьми! Я тебя из ада вытащу! Я из тебя сделаю человека!

Еще подпись. Стоп! Это ведь…

«У тебя есть любящая мама…» - мама! Точно! Как же я забыл! Мы же оба Каулитцы! Черт!

Нет, Билл. Достаточно ты жил в темноте, достаточно боли глотнул, достаточно. Пора смотреть в глаза жизни. И смотреть без черных очков.

Хватит видеть везде боль, врагов и порок. Хватит жить дружбой с пистолетами.

***

Эта мысль окончательно отрезвила меня.

Извини, Билл, но я был зол на тебя. И очень сильно. У меня было дикое желание найти тебя, хорошенько встряхнуть, наорать, запихнуть в холодный душ, вытащить и зацеловать до невменяемости.

Нет уж, достаточно тебе досталось. Все эти пистолеты, Судья… Если бы я сам не слышал этого, то думал бы по-другому.

Твоя жизнь была очень красива, тяжела, страшна. Но ведь красива. И тебя манили ночь, путь, свобода.

Но ты ухитрился найти меня, а значит… Прости, Билл, пора начинать жить по-настоящему.

Я хотел четкости. Настоящей четкости, к которой я привык за небогатую полицейскую практику.

Я хлопнулся на кровать. Расстановка.

Отнести деньги за комнату. Только одеться и умыться для начала. Плечо совершенно не болело. Магия какая-то. Вызвать такси, поехать домой. Мне нужна была мама. Вот кто хоть что-то знает и раскроет мне правду.

Но не надейся, Билл, я не оставлю тебя. Теперь уже не пытайся спрятаться за неправильностью. Мне пле-вать! Хотелось бы, чтобы ты слышал это. Но, черт возьми, ты опять был закрыт от меня.

Судья, я заставлю тебя покинуть моего Билли, чего бы мне это ни стоило! Пистолеты? Еще проглотите свои слова!

***

- Мам, здравствуй.

- Томас! Боже, ну наконец-то! Сколько можно?! - она была взъерошена, резка и обеспокоена.

- Мам, я же сказал, - я устало сел на кресло.

- Сказал?! Это ты называешь «сказал»? Ты просто сообщил, чтобы мы пока тебя не искали, все в порядке, еще что-то… А я что думать должна?! От скольких людей я скрывать могу, что мой сын… – она чуть не плакала.

- Мамуля, я же здесь, все хорошо, - я обнял ее. Все же ей пришлось побеспокоиться.

- Может, ты все-таки соизволишь объясниться, Томас Каулитц?

- Изволю, - я вздохнул, - Только будет ли тебе от этого легче?

- Перестань. Я уж сама как-нибудь разберусь.

- Хорошо. Только сначала ответь мне: что случилось с отцом?

Она непонимающе посмотрела на меня.

- Том, зачем тебе это знать? Мы вообще о другом сейчас…

- Тем не менее. Я помню и все расскажу. Только для начала ты. Что между вами было, я знать не хочу. Я хочу знать, что было после.

Она замялась, теребя край полотенца. Давай же, мам, ты должна…

- Ну же, - подтолкнул я ее.

- Мы развелись.

- Знаю. Подробнее.

- Черте что, Том! Перестань говорить со мной как на допросе! – выкрикнула она неожиданно.

- А ведь ты нервничаешь. Давай же… – тон как раз мог мне помочь.

- Он уехал в Гамбург. Все. Я больше ничего о нем не знаю, - а глаза в пол. Нет, мам, знаешь.

- Как зовут моего брата? – все, хватит.

Все тянется слишком долго!

Ее взгляд стал удивленным, на глаза мгновенно набежал страх.

Что же, я угадал. Ничего не бывает просто так. Другой вопрос: зачем?

- Откуда ты знаешь? - тихий шепот.

- Как его зовут? - настойчиво повторил я.

- Вильгельм, Билл. Вы близнецы. Только ты родился на десять минут раньше, - она закрыла глаза руками и всхлипнула.

Сколько лет этой боли?

- Мама! Прости меня, - я больше не мог смотреть на это.