Morden zaertlich (Убить ласково) (СИ)

- И тогда он оставил записку и пропал. Написал, что очень нас любит, но здесь больше не может. Что попробует найти себя в другом месте. Бедная моя Ханна… Она долго плакала, он ведь даже не знал настоящей жизни. Мы надеялись, что когда-нибудь мы узнаем о нем что-то хорошее. Так прошло два года. И она не выдержала, уж больно тосковала. Четыре года прошло, а письма все также не приходило. Стало быть, надо было похоронить с Богом, но… разве могли мы? Мы продолжали надеяться на то, что он где-то счастливо жил… пусть даже забыв о нас.

Взгляд его уперся в стол под пестрой клеенкой. Рука, чуть дрожа, держала чашку.

- Герр Мюллер, а я ведь когда-то тоже ушел из дома, - прошептал я.

- Вернулся? - с надеждой посмотрел он мне в глаза.

- Конечно, - тяжело далась мне эта ложь. Но я не мог по-другому.

- И как там?

- Я был рад снова увидеть папу. Мы больше не ругались, я помогаю ему во всем. И… мама… Она так похудела, но счастлива. И брат… - я не мог больше.

Я глотал комок в горле от собственной лжи или несбыточной мечты. Так никогда не будет. Красивая сказка. Такие рассказывал нам перед сном Зиг.

- Не бросай их никогда, Билл. Никогда. Они не смогут без тебя. Все, что у них есть - это ты.

Не в силах ничего ответить на его чистые, светлые слова, я кивнул. Этот свет, как кислота, разъедал мою душу.

Я не мог жить с этим светом бок о бок.

***

Еще полчаса прошли в этом теплом месте. Но у дверей, провожая меня, герр Мюллер сказал:

- Билл, ты не мог бы выполнить одну мою небольшую просьбу?

- Конечно, - я улыбнулся.

- Никогда больше не говори того, что ты сказал тем грабителям.

А что я сказал? Эти фразы ровно ничего не значили. Если только не… Но ведь я не слышал этих слов.

- Не буду. До свидания, - я сделал шаг от дверей.

- До встречи, мальчик!

Я шел, не оборачиваясь. Но почему-то знал, что он провожал меня взглядом. По дряблой старческой щеке бежала слеза.

***

Я шел спокойно, словно бы чувствуя внутри свет. Я знал, что делать.

«Как ты мог, Билл?»

«Я всего лишь помог человеку».

«Ты доверил ему себя. Ты душу ему открыл! Ты причинил себе боль сознательно – как какой-то слабый человек!»

«Нет, мне тепло».

«Глупый, это всего лишь пара мгновений! Тебе известно, что бывает потом!»

«Потом. Вот что».

«Ты сам себе веришь? Я - это ты. Твой внутренний голос. И знаешь, что ты сказал тем людям?»

Я встал как вкопанный.

«Кто ты?! Я ничего им не говорил! Это был ты!»

«Билл, прекрати быть человеком… Я - это ты. Твоя защита, твой разум, твой друг. Поэтому это был ты, больше некому».

«Что ты сказал?»

«Всего лишь то, что они заслуживали».

«Что?!»

«Я сказал: Есть жизнь. Ее отбирает сталь. Сталью движет приговор. Но за всем этим стоит Судья. Это я».

«Ты - Судья?»

«Нет, Билл… Ты - Судья».

***

Одиннадцать часов. Я зашел в комнату. Странно, но ты не спал. Читал какую-то книгу. Я посмотрел на обложку: «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда.

- Здравствуй, - тихо сказал я, скидывая плащ.

Ты оторвался от книги и удивленно посмотрел на меня.

- Ты так неслышно вошел… Привет.

- Нравится книга?

- Очень. Мне фрау Нойманн дала. Она очень хорошая.

- Познакомились? - совершенно безразлично поинтересовался я.

- Да. Она мне рассказала кое-что. Еще я позвонил маме, просил не беспокоиться.

- И?

- Ну, она все поняла.

- Так просто?

- Она же мама.

- Прости, я не знаю, что это такое.

- Как? - в твоих глазах появились искреннее удивление и жалость.

Черт бы побрал все это!

- Так. Мои родители развелись в раннем детстве, и я уехал с папой в Гамбург.

- А у меня нет отца. Хотя есть отчим. Ты не спрашивал о ней у папы?

- Спрашивал. Говорил, что не хочет ничего рассказывать. А что твой отчим?

Судьба помечала нас одинаково. Я говорил это. Но все-таки - по-разному.

- Гордон очень хороший человек. Он помог нам, обеспечил. Всегда поддерживал меня. А ты жил только с отцом?

- Нет. Сначала да, но потом он женился на Элене и усыновил Джека.

- И как они? Мачеха, наверное, не очень хорошая?

- Элена неплохая женщина.

- Значит, Джек. А где он?

Я усмехнулся. Все же иногда…

- В вашем морге. Последний труп из этой пятерки.

Ты побледнел. Я неожиданно подметил собственное удовлетворение.

- Так он был…

- Да, одним из тех, кто сделал меня киллером.

Ты молча пододвинулся ко мне.

- Билл… А… расскажи о своих пистолетах.

Такого вопроса я не ожидал. Что-то определенно случилось. Но видимо, пришла пора.

- Ты знаешь, как я их приобрел?

- Да, видел.

- Сначала они были просто кусками пугающего железа в моих руках. Чего я только не делал, чтобы понять их природу. Я рассматривал их часами, разговаривал с ними.

А однажды на меня навалилась куча пьяных парней. Тогда я достал пистолеты и замахал ими направо и налево. Я был напуган. Ясное дело, они испугались сначала. Но, увидев, в какой я истерике, поняли, что стрелять я не смогу. Я пальнул вверх. Это не возымело впечатления. Показуха, ясно. Мне опять пришлось испытать ужасный страх, прежде чем я решился пальнуть в первого, который был буквально в метре от меня и руки тянул. Тогда я попал в ногу. Когда шок прошел, я понял, что улица пуста.