Мордовский рубикон

Бог вам судья! Живите с этой болью,

А мы помянем умерших подруг.

Земля им пухом ляжет к изголовью,

Пусть в Царствие небесное идут.

Теперь свободны вы, идите с миром.

Мы все когда-то тоже будем там.

Оставьте боль свою врагам постылым,

Вас Бог простил и ждет к своим вратам.

В тот день, когда и мы к Воротам Рая

Отправимся на Божий Страшный Суд,

Произнесем, как клятву, умирая:

«Прощаю всех врагов! Пусть все живут!»

Осужденным, потерявшим чувство действительности

Одних людей интересует слава,

Идут по головам любой ценой.

Лесть, не прикрытая им слаще меда, стала,

Всего приятней – любование собой.

Слащавой маскою прикрыв оскал звериный,

«Заботу» проявляя о рабах,

Шагают к цели, а язык змеиный

Внушает окружению их страх.

И все боятся маленького жала,

Не смея что-то молвить супротив.

Для них жестокость нормой жизни стала,

Ползут тихонько, глазки опустив.

Коронованным особям

Опять дожди и тучи обложные

Закрыли солнышко на небе грозовом.

А на душе тоскливо, как в пустыне,

И пасмурно, как утро за окном.

Не хочется смотреть в чужие лица,

Я видеть эти лица не могу!

В них словно яд через глаза сочится,

От этих глаз я с ужасом бегу.

Но избежать порой не удается,

Ведь здесь везде глаза, как ни крутись,

И, видимо, принять мне бой придется,

И словом по душонкам их пройтись.

Снимите с головы своей корону!

Поверьте мне, она вам не к лицу.

Не коронуют грязную ворону.

Венец не возлагают подлецу.

Фемида

Фемида, развяжи свои глаза

И посмотри, что делается в мире.

Когда-то справедливой ты была.

Поверь мне, по-другому все отныне.

Взгляни на чаши ты своих весов,

В них правды нет, лишь подтасовка фактов.

Как много роздано судом оков,

Согласно утвержденных прейскурантов.

Твой меч, которым ты должна карать,

Уж обагрен невинной кровью судеб.

Открой глаза, ведь ты должна узнать,

Что с теми судьбами в дальнейшем будет.

Здесь правосудие – рутина бытия,

Обычный день рабочий, и не боле.

Глухая честь и сердца немота,

И равнодушие, и черствость к чьей-то боли.

Регламент и сухой язык статей

Уже давно руководит судами.

Судья, прикрывшись мантией своей,

Вершит дела бездушными словами.

А где же справедливость, гуманизм?

Та справедливость, что заложена в Законе?

Ведь за делами просто чья-то жизнь!

Так нужно ли губить ее на зоне?

Справедливость

Может быть, слова про справедливость

Не уместны там, где я сейчас?

Может, просто я с луны свалилась,

Слово «справедливость» не для нас?

Может, справедливость устарела,

Обветшав, как старое тряпье?

Может быть… Но вот какое дело,

Не хватает мне, порой, ее.

Мне порой становится так горько

От того, что так безумен мир,

Как жестоки мы к другим. И только –

Слово «я». А Бог нам не кумир.

Только «я» и только «мне, родному».

Остальные – могут подождать.

А ведь можно жить и по-другому,

Надо лишь друг друга поддержать.

Доброе и чувственное слово

Делает порою чудеса.

Мир вокруг посмотрит по-иному

В ваши влажные от слез глаза.

Ведь добро – и есть та справедливость,

О которой позабыли мы.

Что же с вами, люди, приключилось?

Зло затмило души и умы!

Вам приятна власть и помыканье,

Вам приятна ложь и просто лесть.

Уваженье и взаимопониманье

Не в почете и не нужно здесь.

Задождила осень

Задождило, мзгой заморосило,

Загрустила осень, как и я.

Будто бы неведомая сила

Испытать решила вновь меня.

Ничего, что вымокли все вещи

И внутри сковало, словно лед,

В горле ком, а сердце давят клещи,

Ничего, прорвемся, все пройдет.

Главное, что дома ждут и любят.

Остальное можно пережить.

Ненависть людская души губит,

Надо нашей жизнью дорожить.

Я не буду обращать вниманья

на жестокость нелюдей вокруг,

Не дождусь взаимопониманья,

Мне не разорвать порочный круг.

Здесь, как в джунглях, как в звериной стае.

Зазевался – тут же загрызут.

Мы такими были или стали?

Сколько мерзости я вижу тут!

Кажется, что эта мука – осень,

Мне для испытания дана.

Холодно и не уютно очень,

Но я пережить ее должна.

Мне не в радость все, что здесь я вижу.

Жду, когда прервется страшный сон.

Я грешна уж тем, что ненавижу

Диких джунглей подленький закон.

Осень, унеси с дождем унынье,

Ветром унеси мою печаль.

Все, что пережито мною ныне,

Все не в радость, ничего не жаль.

Отчего?

Отчего сегодня мне так грустно?

Отчего тревога и тоска?

На душе невыносимо пусто,

Сердце давит и болит слегка.

Может быть, виновна в этом осень?

Ветра заунывный страшный плач?

Безысходность треплет нервы очень

И казнит мне душу, как палач.

Это дьявол, что страшнее зверя,

Правит бал жестокости своей.

Никого нисколько не жалея,

В стадо превращает нас, людей.

Мы идем покорно на закланье,

Улыбаясь, когда бьют других,

Избежав сегодня наказанья.

«Только бы не нас! Пусть бьют, но их!»

Очнитесь, люди!

О люди! Вы ведь все же не рабы,

Нельзя назвать вас бессловесным стадом.

Над вами издеваются. А вы?

А вы молчите. Вы побоям рады?

Иль рады вы тому, что против вас

Система зла работает активно?

Или тому, что живы вы сейчас?

А вам самим, девчата, не противно?

У них на службе мрази, вроде той,

Которой убивать людей привычно.

В ее душе, холодной и пустой,

Не важно все, что ей не нужно лично.

Но их не большинство, не бойтесь их.