Море Дирака

- Привет, старик! Как житуха? Ты не очень спешишь? Тогда погоди минутку. Расскажу тебе, как я вчера великолепно блеснул на мизере. Взял прикуп при трех дырках - и неудачно. Четыре черви - чистяк. Буби - семь, девять, валет. Пики - восемь, десять. И три трефонки - семь, валет, король. Ты бы что снес?

- Не знаю...

- Снес я... десятку и валета! А?

- Класс!.. Ты мне не определишь критический ток при сверхпроводимости?

- Раз плюнуть. Когда?

- Я тебе звякну. У тебя ведь шестьдесят семь? А сейчас - бегу.

Михаил действительно побежал и скрылся за поворотом. Остановившись у приемной директора, он взялся за ручку двери, отдышался и уже спокойно вошел.

- Здравствуйте, Розалия Борисовна, - обратился он к секретарю. Алексей Александрович у себя?

- Он сейчас не принимает. У него секретарь партбюро... Как же это вы оскандалились, Подольский?

- Я, собственно, за этим и пришел... Никогда я не уходил с работы самовольно, Розалия Борисовна. Если куда и уезжал в рабочее время, то отмечался в книге.

Розалия Борисовна раскрыла книгу с голубой линованной бумагой, в которой сотрудники фиксировали связанные с работой отлучки.

- Здесь записано, что восемнадцатого, двадцать первого и двадцать седьмого вы уезжали в электромеханические мастерские. Так?

- Но я действительно ездил в мастерские! Там это могут подтвердить!

- Не в этом дело. Иван Фомич сказал, что запретил вам посещение мастерских.

- Когда? У нас и разговора-то об этом не было!

- Он же перевел вас на другую тематику. А вы, вместо того чтобы выполнять порученное вам дело, ездите зачем-то в мастерские.

- Да, Розалия Борисовна. Вместо того чтобы чертить какие-то таблицы, я работал над экспериментом, который был задуман Евгением Осиповичем. Думаю, что это важнее, и вкатывать мне выговор...

- Это приказ директора, и обсуждайте его с директором.

- Вот я и пришел поговорить с директором.

- Он сейчас занят.

- А когда он освободится?

- Не знаю.

- Вы мне не позвоните в лабораторию, когда он сможет меня принять?

- Если каждому, кто хочет попасть к директору, я буду звонить, то, знаете ли, у меня и рук не хватит.

"При чем тут руки?" - подумал Михаил и молча вышел из приемной.

Впервые в жизни он чувствовал себя таким безвыходно одиноким. С каким-то безнадежным равнодушием поднялся он в лабораторию и взялся за привычную работу.

Вот уже два месяца он вопреки всему открыто работал над ортовским экспериментом. Опустив свинцовое кольцо в дюар с жидким гелием, он позвонил по внутреннему телефону Мильчу.

- Лаборатория не отвечает, - сказала телефонистка, и в трубке послышались частые гудки.

"Куда-нибудь смотался, разгильдяй", - усмехнулся Михаил и, достав листок бумаги, принялся писать объяснительную записку на имя директора. Потом смял бумагу в комок, бросил в корзину и подошел к окну.

В желтоватых небесах неслись сизые весенние облака. Таяли искрящиеся на солнце сосульки. На темных и грязных тротуарах появились большие сухие пятна. Длинноногие девочки в коротеньких пальтишках прыгали через веревочку.

"Все у меня как-то не так получается. Стремлюсь, лечу, а под конец срыв. Как в детской игре в "Царя горы...". Стоит этакий мерзавец - царь и толкает тебя в грудь, когда ты, кажется, уже сумел взобраться..."

В соседних отсеках гудели приборы, звякало стекло, время от времени доносились обрывки разговоров, смех. Михаилу вдруг захотелось, чтобы кто-нибудь подошел к нему, расспросил и сочувственно помотал головой.

"Может быть, они еще ничего и не знают?" - подумал он.

А внизу на тротуаре совсем крошечная девчушка ловко скакала сразу через две летящие в противофазах веревки. Это напомнило Михаилу схему работы лампы обратной волны.

Он отошел от окна и, натянув резиновые перчатки, достал из стеклянного кристаллизатора с ацетоном свинцовый диск с круглой дыркой в центре. Осторожно переложил его в кристаллизатор с эфиром и, подойдя к стенду, включил форвакуумный насос. Взвыл электромотор, застучали передаточные ремни. Ровный гул покрыл все звуки, доносившиеся из соседних отсеков.

Михаил потянулся было к телефону, еще раз позвонить Мильчевскому, но подумал, что обойдется своими силами, и не позвонил. Высушив тяжелый, скупо поблескивающий диск в струе нагретого воздуха, он установил его в гнездо и повернул ручку латра. Стрелка амперметра дрогнула и стала медленно уползать от нуля. Михаил сбросил напряжение и сразу же пустил жидкий гелий. Когда температура в сверхпроводнике уравновесилась, вновь дал ток. Момент не был упущен. Все шло отлично.

Средняя плотность составила 10^6 ампер на квадратный сантиметр при магнитном поле в 188 килоэрстед. Лучшего нельзя было и желать.

- Если верить правилу Сильби, магнитное поле тока должно равняться внешнему критическому полю, - нечленораздельно промычал он сквозь зубы и, вынув логарифмическую линейку, стал высчитывать скачок сопротивления сверхпроводника.

- Ты опять сегодня остаешься?

Он поднял глаза и увидел Ларису. Вглядываясь в круглое зеркальце пудреницы, она подкрашивала губы лиловой помадой. На ней была чуть потертая кроликовая шубка.

"Значит, рабочий день уже кончился", - отметил Михаил.