Море дышит велико

Они занимали двухместные хоромы на семнадцатом этаже отеля «Коламбус». Лоджия в номере походила на ходовой мостик над морским простором. Далеко внизу теснились другие здания, мельтешили автомобили, качались под бризом пальмы и вечнозеленые деревья городского парка. А на семнадцатом этаже не было ничего, кроме южной пронзительной синевы, которая врывалась в огромное, во всю стену окно с первыми лучами солнца. Здесь не было ничего другого, кроме комфорта, вплоть до персонального холодильника с пивом и кока-колой, вплоть до прохлады по заказу из кондиционера. Правда, с комфортом всё оказалось не так просто. Ничего не скажешь — удобно, но требовалось ещё привыкнуть.

Осваивая новое жилье, Выра с Максимом недоумевали: зачем в санузле, среди глазированного кафеля, стоят рядышком два фарфоровых горшка? На каждого что ли, свой? Не похоже, и вообще редко бывает, что в один момент обоим приспичит. Тогда подошли к вопросу технически. Одна конструкция оказалась знакомой, другая же была непонятной. Разбираясь, Максим наклонился, стал крутить вентили. А ему навстречу фонтан. Вроде шутих в Петергофе. Окатило исследователю лицо и белый китель промочило насквозь.

Выра, как человек женатый, первый догадался, что к чему. Максим очень обиделся, обложил заморскую технику флотским загибом и полез обмываться под душ.

Душ был над ванной, и от него не ждали сюрпризов. Занавеску из плотной ткани, которая задергивалась на колечках, Максим игнорировал, и напрасно. В таком же номере ниже этажом обвалилась мокрая штукатурка, а «господ русских офицеров» собрали на инструктаж.

— Вы бы меня одолжили чрезвычайно, соблаговолив выслушать, — сказал переводчик. — Разговор пойдет о сущих пустяках, коими в суетности своей мы порой пренебрегаем…

Речь его звучала чисто, без малейшего акцента, а казалась странной, как странно выглядят сейчас старые книги с «ятями».

— Позволю себе напомнить о вещах, вне всякого сомнения известных с достодолжной твердостию любому воспитанному человеку.

С отменной улыбкою, извиняясь за беспокойство, переводчик щелкал электровыключателями, открывал и закрывал форточку, а также двери, ведущие в лоджию. Без единой интонации, которую можно принять за иронию он тем не менее не забыл даже показать, как работает спускной бачок унитаза, а про соседний сосуд не информировал — прошел мимо.

Максим со злости хотел задать вопрос, но удержался. Как-никак, повод для подобного издевательства был основательный, а как действует та проклятая штука, он убедился и так.

Обувь по вечерам выставляли в коридор и находили утром надраенной не хуже корабельной медяшки. Даже сорочки и нижнее белье как бы автоматически не переводились, возобновляясь глажеными стопками, а возмутительные на первый взгляд пропажи грязных воротничков и носовых платков объяснялись тем, что горничные их попросту выбрасывали, как Лью Грум — блоки гидроакустики. Зачем стирать и крахмалить, когда проще и дешевле купить новые.

Хотя насчет дешевизны — это ещё как посмотреть. Особенно не разбежишься, имея в месяц по сто пятьдесят монет. Тем более что кают-компании при учебном центре не было. Рудых и Выра приспособились питаться в ближайшем кафетерии, на это уходило по три доллара ежедневно. Выбор блюд здесь был большой, но суп вдруг оказывался сладким, подлива к жаркому — из варенья, тушеную свинину вместо картошки готовили с яблоками. Даже соленых огурцов не было, хотя предлагалось пять видов, нарезанных ломтиками поперек, или вдоль, или наискось, но все консервированные в разной дряни. А булочки казались безвкусными и резиновыми — как ни сжимай, они тут же принимали прежнюю форму. Разве сразу догадаешься, что берешь, за что платишь, хотя внешне выглядит аппетитно? Оказалось, что уметь «читать и переводить со словарем» — это одно, а разбираться в меню — совсем другое.

Неудивительно, что уже на второй неделе Максим запросил борща и чёрного хлеба:

— Ноу проблем, — ответил Выра. Он уже засек рекламу заведения по имени «Рашен бер», то есть «Русский медведь».

Дощатый павильон на берегу моря совсем не выглядел рестораном, но едва они ввалились туда целой компанией, все с новенькими золотыми погонами, при кортиках, официантка всплеснула руками:

— Откуда вы, мальчики?

— С того света, девочки…

Максим пошутил, но она, русская женщина средних лет, с седой прядью в прическе, грустно кивнула. Людей, обитающих на противоположных сторонах планеты, обычно называют антиподами. Их не только разделяют недра на глубину диаметра, даже понятия верха и низа являются противоположными. Скорее всего, официантка именно так и воспринимала бывших своих земляков.