Море и берег

Под эту грозную музыку «Красный Кавказ», на борту которого находились чуть ли не две тысячи десантников, начал швартоваться к Широкому молу. Вариант швартовки мы детально обсудили с Андреевым и командиром крейсера Гущиным еще в Новороссийске. Решили подойти к внешней стенке мола левым бортом и, что называется, с ходу завести швартовы.

Первый заход к молу оказался неудачным. Маневру помешал усилившийся к тому времени до шести баллов юго-западный ветер. При таком ветре к молу надо было подходить более решительно, на хорошей скорости. А Гущин явно поосторожничал.

Ну что же, еще есть время исправить ошибку, хотя каждая минута промедления обходится очень дорого. Вражеские снаряды и мины падают рядом, осколки стегают по борту и надстройкам, появляются убитые и раненые.

Дав задний ход, Гущин повторяет маневр. Теперь крейсер несколько быстрее приближается к молу. Вот уже спущен барказ с матросами швартовной команды. Им подан стальной швартов. С трудом выгребая, барказ двигается к молу. Но далековато, далековато от него корабль. Ветер большой силы начинает опять относить нос крейсера. Швартов завести не удается.

Еще после первого неудачного подхода Гущин просил разрешения у капитана 1 ранга Андреева швартоваться по другому варианту: ввести крейсер во внутренний бассейн порта, там отдать носовой якорь, а потом, работая машинами и шпилем, подтягивать к молу уже не левый, а правый борт крейсера. У Андреева этот вариант не вызвал одобрения: слишком сложен, требует много времени. Но после того как сорвалась и вторая попытка подойти к молу левым бортом, Владимир Александрович сдался. [95]

— Швартуйтесь по своему варианту, только быстрее! — сказал он Гущину.

Крейсер опять стал отрабатывать задний ход, чтобы начать новый маневр.

Я захожу в штурманскую рубку и пишу первое донесение командующему флотом в Севастополь и начальнику штаба флота в Новороссийск: «Десант катеров-охотников, двух тральщиков высажен; эскадренные миноносцы, крейсера продолжают высадку».

Палуба — передний край

«Комфлоту, наштафлота. На 07.00 эсминцы закончили высадку, маневрируют в Феодосийском заливе. Зубков — около тысячи, Гущин — 100. Подтягиваем корму «Кавказа». Противник усиленно обстреливает корабли». Таково было мое очередное донесение.

Эсминцы выбросили на причалы тысячу десантников, да еще около тысячи было доставлено в порт на катерах и барказах с крейсера «Красный Крым». Судя по докладам его командира Александра Илларионовича Зубкова, дело там шло в общем нормально, хотя снаряды рвались и у бортов крейсера и на нем самом.

Две тысячи десантников присоединились к бойцам штурмового отряда и атаковали неприятеля уже на городских улицах. Как важно теперь было наращивать наши силы на берегу! А «Красный Кавказ» все еще продолжал швартовку.

Все-таки не оправдал себя тот вариант, на котором настоял командир крейсера. Поначалу задуманный им маневр выполнялся неплохо. Корабль вошел в проход между волноломом и торцовой частью Широкого мола. Перекрывая гул стрельбы, загрохотала якорная цепь. Тяжелый якорь, прочно вцепившись в грунт, удержал нос корабля около мола. С полубака, где спокойно распоряжался, несмотря на пули и осколки, главный боцман Суханов, удалось подать на стенку и закрепить там носовой швартов. А корма крейсера была далеко от мола. Чтобы подтянуть ее, требовалось забросить на стенку длинный и толстый стальной трос. Он был очень тяжелый, и пришлось заносить его конец на барказе. Наконец швартов закрепили на молу, пустили в действие кормовой шпиль. Но мощности шпиля не хватало. Его моторы надрывно [96] гудели, работая с предельной нагрузкой, а корма не двигалась. Противодействовал все тот же ветер.

Противник понял, что неспроста мы стараемся ошвартовать к молу такой крупный корабль, и сосредоточил по крейсеру огонь орудий, минометов, пулеметов.

У нас над головой раздался оглушительный треск. Мина разорвалась на сигнальном мостике. Там что-то вспыхнуло факелом. Сигнальщики стали тушить пожар. Значит, кто-то из них остался в строю. А среди убитых там, как потом выяснилось, были и флагманский связист штаба высадки капитан-лейтенант Васюков, и связист крейсера лейтенант Денисов. Потушив пожар и отправив раненых в лазарет, сигнальщики продолжали нести свою вахту.

Неслыханное дело — минометы против крейсера! Только я успел об этом подумать, как раздался новый взрыв. Стоявший рядом со мной бригадный врач Ф. Ф. Андреев как-то неестественно молча присел.

— Что с вами? — спрашиваю его. — Ранены?