Море и берег

Мы ожидали, что самолеты, летевшие один за другим по нашему левому борту, повернут «все вдруг» и устремятся в атаку. С их стороны это был бы самый короткий путь к достижению цели. Но торпедоносцы шли дальше, обгоняя отряд. Подумалось, что они осторожничают из-за нашего огня. Но скоро все выяснилось.

Обогнав корабли, торпедоносцы повернули вправо, пересекая наш курс. Потом они развернулись, разделились на две группы — по четыре самолета в каждой, рассредоточились и понеслись навстречу отряду. В тот же момент сигнальщики доложили, что на кормовых курсовых углах крейсера на высоте 3500 метров появились бомбардировщики.

Теперь все определилось. По отряду наносился хорошо согласованный комбинированный удар: на «нижнем этаже» с двух бортов нас охватывали торпедоносцы, а сверху будут бить бомбардировщики.

Эсминцы взяли под прицел торпедоносцы и били по тем бомбардировщикам, которые их атаковали. Крейсер должен был распределить огонь на два борта и в зенит. Марков приказал артиллеристам:

— Главному калибру — левая группа торпедоносцев. Все зенитные орудия левого борта отражают атаку бомбардировщиков. [134] Зенитной артиллерии правого борта — правая группа торпедоносцев.

Огонь распределен по всем трем направлениям и в то же время сконцентрирован на самом опасном из них — на левой, ближней группе торпедоносцев. Ликвидировав эту опасность, главный калибр сможет перенести огонь и на правый борт. Из зенитных орудий левого борта главную силу представляют 100-миллиметровые пушки. Но там есть еще установки 45– и 37-миллиметрового калибра.

Самолеты все ближе. И наступает момент, когда исчезают все звуки, кроме невероятного грома орудийной пальбы. Вступили в действие огневые средства всех трех кораблей. Спрессованный тугой воздух ударяет в уши. Марков отдает какие-то команды в телефонную трубку, но я вижу только его шевелящиеся губы, а самих слов не слышу.

Все-таки главный калибр — это сила. Несколько залпов крейсера и эсминца «Свободного» расстроили группу торпедоносцев, атаковавшую слева. Один «хейнкель» как бы наткнулся на что-то невидимое и рухнул вниз, подняв огромный столб воды. И хотя три других самолета продолжали полет, опасность с этой стороны уменьшилась.

Марков мгновенно оценил изменившуюся ситуацию. Последовала команда «Право на борт!». Крейсер на крутой циркуляции покатился вправо. Этот маневр сразу поставил его в более выгодное положение. Одни торпедоносцы остались за кормой под огнем кормовых башен, а по другим (по правой группе) ударили носовые башни. К тому же корабль увел из-под удара свои борта, вытянувшись вдоль предполагаемого пути сброшенных с самолетов торпед.

«Сообразительный», державший, если так можно выразиться, оборону отряда на правом фланге, тоже вел огонь всеми орудиями. С крейсера было видно, как он, развив полный ход, резко поворачивал то в одну, то в другую сторону, уклоняясь от торпедоносцев и бомбардировщиков. Вот около него встали большие столбы поды. Бомбы! Но, кажется, все мимо. Так и есть, эсминец продолжает бой.

Торпедоносцы, прорываясь к крейсеру, выделили один самолет для атаки «Сообразительного». Вплотную приблизившись к эсминцу, он взмыл прямо над его мачтами. Обычно это делается после того, как торпеды сброшены. [135]

Эсминец совершает еще один крутой поворот. Будет взрыв или нет? Взрыва не последовало. По-гвардейски воюет «Сообразительный».

Обойдя эсминец, пара торпедоносцев атаковала крейсер. Несмотря на огонь, летчики прямехонько чертили боевой курс. Торпеды, отделившись от самолетов, плюхнулись в воду. В тот же момент Марков энергично перевел ручки машинного телеграфа на «Самый полный». Корпус «Ворошилова» задрожал от предельного напряжения машин, корабль стал крениться на крутом повороте. Торпеды прошли в нескольких метрах за кормой.

Невозможно рассказать обо всех эпизодах этой чрезвычайно напряженной схватки, когда время измерялось секундами и когда один пропущенный миг мог стать роковым. В скоротечной обстановке боя все зависело не только от решений командиров. Судьба кораблей была также в руках тех, кто нес вахту на боевых постах, вел наблюдение, стоял у машин, заряжал и наводил пушки. Ни командир, ни управляющий огнем не могли уследить за всеми самолетами. И командирам орудий было разрешено самостоятельно выбирать цели. Зенитчики крейсера не дали возможности бомбардировщикам нанести точный удар. Сброшенные с высоты серии бомб не причинили нам никакого вреда.

Постепенно гром пушек стал смолкать. Израсходовав торпеды, «хейнкели» снова собрались в одну группу и ушли. Но теперь в этой группе было не восемь, а только шесть самолетов. Ничего не добившись, улетели и бомбардировщики.

Взглянув на часы, я с удивлением отметил, что бой продолжался всего 12 минут.

Сохранив развернутый строй, мы продолжали плавание. Сигнальщики крейсера получили приказание поднять на фалах сигнал, касающийся всего отряда: «Флагман благодарит...»