Море и плен (СИ)

Однажды, под вечер, собираясь идти к ручью я при выходе столкнулся с рослым мордатым полицейским.

Не говоря ни слова, он двумя ударами в челюсть свалил меня на землю.

— Попалася партизанская сволоч! — Рычал он, скручивая за спиной мне руки.

По разговору и по всему виду своего нового палача, я понял, что здесь ни мольбы мои, ни просьбы нс помогут и. что я пропал.

Передо мной стоял, злобно ухмыляясь, галичанин. Здесь, эта нация несла у немцев тыловую службу, разъездных полицаев, главным образом, по обнаружению красных партизан.

Ткнув сапогом в бок, он выволок меня за ноги из землянки. Скрутив и мои ноги ремнем, куда то ушел.

Вскоре вернулся с повозкой и еще двумя полицаями.

Здесь галичане дали волю своей ненависти к „кацапам”.

Они плевали мне в лицо, топтали ногами... под ударами кулаков бросили на повозку.

Сгрузили меня с этой повозки уже в немецкой комендатуре. как пойманного ими красного партизана.

Комендант, нс добившись от меня при допросе нужных ему ответов, отдал меня в руки своих помощников. Те, избив до кровоподтеков и не добившись края, отправили меня в лагерь Замостье, где помещался сборный пункт пойманных партизан и бежавших остарбантсров.

Поводимому моя скелетообразная худоба и жал-чайший вид не подтверждали мою причастность к партизанщине и гестаповцы без допроса, как цивильного бродягу, приказали отправить меня в лагерь Восточных рабочих, которые на Польской территории исправляли железнодорожное полотно.

Так неожиданно кончился мой побег из плена и до* рогу к воле преградил свой „брат” — украинец.

Восточные рабочие — „Остарбайтеры".

В злопамятную зиму января 1944-го года, я оказался опять в руках врагов, но уже не военнопленным, а рабом оккупированных Восточных областей СССР, перегоняемым по мере надобности с места на место, нацистскими командофюрерами вглубь Германии.

Нанесенные знаки на одежду с клеймом „Ост", делали нас русских самыми настоящими „унтерменшами” и посмешищем не только для взрослого населения, но и для детей гитлеровской Германии.

Куда бы мы не попадали на работу: будь это Саксония, Померания, или Бавария, всюду нам была кличка советский „унтермениГ.

Немецкому населению и в особенности молодежи геббельсовской пропагандой настолько было внушено о дикости народов Советского Союза, что даже малыши кричали на Восточных рабочих, как на рабов дикой Азии, которых нацисты ненавидели всем своим партийным нутром.