Море играет со смертью

Марату было куда привычней обращаться к людям на «ты» – если он встречался с ними хотя бы пару раз. Это не имело никакого отношения к возрасту или к искренней дружбе, просто так уж в его профессии принято.

Но здесь действовали несколько иные правила. Дело было в Полине – в ее холодной собранности, ее ведьминском спокойствии. А еще дело было в «Пайн Дрим» – бывший храм развлечений превратился в храм памяти и скорби. Марат ни на секунду не забывал, сколько людей погибло здесь всего несколько дней назад. Это волей-неволей подталкивало к сдержанности.

– Спасибо, – улыбнулась ему Полина. Слабо, зато искренне.

– Да не за что… Я был рад, что оказался рядом.

– Не оказались рядом, а следили, насколько я помню? – хитро прищурилась она. Из окна пробивался белый свет утреннего солнца, в котором ее зеленые глаза казались светлее, чем обычно.

– Ну да… следил.

– Не могу сказать, что я к такому привыкла – или что это мне льстит.

– Но это было не сталкерство ради сталкерства, – поспешно уточнил Марат. – Я хотел поговорить про отель… Помните наш разговор? После встречи с Федором Михайловичем?

Он видел, что и ее слова старика не оставили равнодушной. Полина была профессиональным психологом, она умела отличить человека, поддавшегося паранойе, от человека, способного рассуждать здраво. Ее отношение значило для Марата даже больше, чем сами слова.

Правда, лезть в это слишком глубоко Полина не хотела: у нее не было на такое времени, многие в отеле ждали ее помощи. Сошлись они на том, что историю отеля узнает Марат, а Полина поговорит с каким-то другом, работающим сейчас на завалах. Ее друг точно должен знать, была конструкция ветхой или нет.

Теперь Марат пересказал ей все, что выяснил у Катрин. Полина слушала внимательно, не перебивала и не пыталась сделать вид, что ей все равно. Она хмурилась, явно обдумывая что-то, но когда Марат закончил, с пояснениями не спешила.

А он никогда терпением не отличался, он поторопил почти сразу:

– Ну так что? Говорили вы со своим знакомым?

– Во-первых, предлагаю перейти на «ты», раз уж мы активно обсуждаем вопросы, с работой никак не связанные, – предложила Полина.

– Поддерживаю.

– Во-вторых… да, я с ним говорила. Он признает, что руины достаточно хрупкие, если можно так сказать, их нужно постоянно укреплять, чтобы они самих спасателей не завалили.

– Вот! Ну вот же! – оживился Марат.

– Поспокойней, пожалуйста, на тебя и так половина зала смотрит.

Полина оказалась права. Сегодня они встретились за завтраком чуть позже, чем обычно, и зал оказался не пустым. Вынужденные постояльцы отеля занимали все новые и новые столики, ресторан заполнялся мерным гулом голосов.

Многих не волновал не только Марат, а вообще все вокруг. Они смотрели вперед и, кажется, ничего не видели. Они не ходили к общим столам сами, ели то, что приносили им другие, и вряд ли даже задумывались о том, что делают. Они существовали по инерции, будто ожидая момента, когда им наконец позволят проснуться. Глядя на них, Марат невольно вспомнил, как плакала вчера Полина… за них и плакала. Они-то не могли.

Но были и другие отдыхающие, вполне бодрые. Они как раз наблюдали за Маратом, женщины и мужчины, все – с разным выражением. Они вряд ли могли расслышать, что он говорил, но голос действительно повышать не стоило.

– Мой друг вполне логично объяснил состояние завалов, – отметила Полина. – Он не считает, что с отелем было что-то не так.

– Если бы все было очевидно, преступление заметили бы сразу! Просто есть намеки, которые нужно проверять… А ты видишь тут хоть намек на проверку? Об этом и речи не идет. Если полиция не занялась этим сразу, то уже и не займется.

– Может, и занималась, просто до нашего приезда.

– Короче, пока все это очень сомнительно, – признал Марат. – Я бы хотел снова поговорить с этим дедом. Вдруг он подскажет, что способно стать по-настоящему весомым аргументом?

– Так поговори, он будет рад обсудить эту тему.

– Я его давно уже не видел… И если честно, я бы хотел, чтобы ты выступила в роли переводчика, что ли…

Обычно у Марата не было проблем в общении с людьми, он мог наладить контакт с кем угодно. Но случай с Федором Михайловичем – особый. Старик остался жив, он даже не пострадал – и все равно рядом с ним как будто висело ощущение смерти. Да, чужой, но всегда готовой к новым жертвам… Марат боялся ляпнуть лишнего, сказать нечто такое, что снова подтолкнет немолодого мужчину к безумной ярости.

Полина тоже это понимала.

– Пожалуй, ты прав… Прямо сейчас я не могу его искать.

– Так прямо сейчас и я не могу – съемки продолжаются. Вечером можем попробовать… Слушай, а это нормально вообще?

Полина сидела возле окна и наблюдала за цветами, окружавшими ресторан плотным кольцом. А вот у Марата, устроившегося напротив нее, открывался великолепный вид на зал ресторана. Поэтому Майоров первым заметил нечто странное – не пугающее, но настораживающее на уровне тех самых инстинктов, которые в «Пайн Дрим» неожиданно обострились и приобрели особое значение.