Море играет со смертью

Страх был быстрым, сильным, окутывающим липким коконом паутины. Пульс ускорился, на коже выступила испарина, в висках барабанным боем застучали удары сердца. Собственное тело вдруг показалось Полине удивительно легким, а руки и ноги – тяжелыми, словно свинцом налитыми, не способными ничего исправить. Тело было главным, оно требовало действия. Мозг же оказался способен лишь вырывать из памяти образы из фильмов, страшные образы: машина уходит в вираж, срывается в пропасть, взрывается, и любой, кто оказался внутри, обречен на смерть…

Хотелось действовать – а умирать не хотелось. Инстинкты рвались вперед, кричали, что они все знают. Требовали вывернуть руль или хотя бы дернуть за «ручник», что угодно сделать, лишь бы не стало слишком поздно! Движение теперь казалось врагом, уходящая в пустоту педаль тормоза – палачом. Тихий голос из глубины подсознания шептал Полине, что если она немедленно не остановит автомобиль, то подставит голову под гильотину, и только она будет виновата…

Но инстинкты не всегда правы. Даже из добрых побуждений – не всегда, и ужас подсказывает отвратительные планы. Полина напомнила себе об этом в момент, когда рука уже сомкнулась вокруг стояночного тормоза. Пальцы будто судорогой свело, она держалась за пластиковую ручку, как утопающий хватается за соломинку, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы остановить себя, не нажимать на кнопку, не тянуть тормоз вверх.

Это тоже вариант. Но не здесь и не сейчас. Не на такой скорости, не у самого обрыва…

Полина глубоко вдохнула и медленно выдохнула, стараясь успокоить сердце. От ускорившегося пульса темнело в глазах, становилось трудно дышать, это грозило ее погубить. Плакать и кричать можно потом, сейчас нужно собраться, иначе вместе с погибшими в отеле в родную страну отправят и ее – в ящике. Все закончится так глупо, она никогда больше не увидит ни Марата, ни друзей, ни родных…

Нет, на этом сосредотачиваться нельзя. Такие мысли подпитывают страх. Полина заставила себя успокоиться и думать обо всем, что она знала. Знакомый когда-то рассказывал ей, что тормоза порой ломаются неожиданно, но несерьезно. Если несколько раз плавно нажать на тормоз, будто накачивая мяч ножным насосом, все еще может восстановиться само. Вдруг?..

Нет, не вышло. Педаль тормоза продолжала проваливаться, страх усиливался. Полина сжала руль так, что побелели пальцы. Она постаралась направить все напряжение в руки, чтобы отвлечься от него, и размышлять дальше. «Ручник» все еще трогать опасно, нужно сбивать скорость… Машина оказалась на почти плоском, лишь слегка поднимающемся вверх участке дороги. Это хорошо. Это и скорость снизит, и не даст автомобилю резко покатиться обратно задним ходом. Понятно, что страх требует остановиться немедленно, но – нельзя, нужно терпеть.

Поэтому Полина сбавляла скорость постепенно, так медленно, что это казалось пыткой, однако сдаваться девушка не собиралась. Она пользовалась тем, что на дороге больше никого не было, перестраивалась с полосы на полосу, наплевав на двойную сплошную, и этими маневрами помогала автомобилю. Спидометр вознаграждал ее и за выдержку, и за усилия, стрелка снисходительно двигалась вниз, и можно было переключать передачи. С пятой на четвертую, с четвертой на третью… Полину трясло от напряжения, платье промокло насквозь и липло к телу. С третьей на вторую, почти все…

Но тут удача ее наконец покинула. Ровная часть дороги кончилась – начинался резкий спуск к поселку. Да, по хорошему асфальту, по прямой, но все это не очень-то помогало, если у машины не работали тормоза. На таком участке она бы не разогналась слишком сильно – и все равно существовала опасность двойной трагедии. Потому что там уже начинались дворы, там бегали животные и в любой момент могли появиться дети.

Теперь Полине не помогла бы выдержка, решение следовало принять за секунду. Пока скорость еще невысока, а машина не достигла спуска, на котором ее будет не остановить. Если кто и пострадает, то хотя бы одна Полина! Надо же, а ведь недавно она восхищалась Маратом за то, что он сумел поставить других выше себя, верила, что не сможет ничего подобного, но получилось вот как.

Показать предел твоих возможностей способна только крайняя необходимость. Жизнь или смерть, а не желание или отсутствие такового.

Мысли промелькнули быстро, не за секунду даже, а за долю секунды. Потом Полина все-таки сделала это: дернула вверх стояночный тормоз и вывернула руль, направляя машину к поросшим кустарником скалам…

* * *

Марат без малейших угрызений совести признавал, что Катрин с ним тяжело. Она уже наверняка десять раз пожалела, что не пригласила в проект кого-нибудь менее знаменитого, но более сговорчивого. Откуда она могла знать, что он доставит столько проблем? Он и сам тогда не знал!

Впрочем, проблемы эти были не так велики, как пыталась изобразить Катрин, ей просто лень было лишний раз напрягаться. Но и Марат умел настаивать на своем, а потому ей пришлось задействовать какие-то немыслимые связи и выяснять, чем закончилось вскрытие Федора Михайловича.