Море играет со смертью

Она все это знала, но ей было плевать. Дома Лайлу в ее тридцать с небольшим именовали женщиной средних лет. Считалось, что если у нее уже дочь школьница, причем закончившая младшие классы, то о дочери и нужно думать, а о себе уже поздно. Здесь, в этом маленьком осколке рая, Лайла наконец почувствовала себя любимой и желанной. Ей ведь даже родители в детстве внушали, что она не очень-то красивая и на внешность ей делать ставку не стоит, ну да ничего страшного, есть женщины и пострашнее – а по жизни устраиваются! Молодой турок не говорил ей, что она еще ничего в сравнении с кем-то. Она для него была лучшей, царицей и богиней. Его энтузиазм заглушал ее здравый смысл.

С окончанием отпуска все должно было завершиться. Лайла вернулась домой, в дождливое русское лето. Южный принц остался в сказке, как и положено. Часы пробили полночь, Золушка оказалась в тыкве, где и есть ее законное место.

А Лайла не могла смириться, она тосковала. Ей и раньше-то не нравилась собственная жизнь, теперь и вовсе опротивела. Да еще и принц не исчезал – он присылал сообщения, нечасто, раз в неделю, но этого хватало. В какой-то момент Лайла поняла, что больше не выдержит. Внутренний бунт, понемногу назревавший годами, прорвался наружу. Она собрала вещи и в конце сентября снова укатила на отдых в Турцию, теперь уже одна, без дочери.

Она поселилась в другом отеле, ее возлюбленный там не работал, но в этом не было ничего страшного. Лайла попросту оплатила его проживание, могла себе позволить. А он, видя, что дама способна на такое, взял и сделал ей предложение.

– Давай, говорит, поженимся – и переезжай сюда, – вздохнула Лайла. Она смотрела на темную поверхность чая, словно там видела отражение прежней, безумно влюбленной себя. – И я сразу согласилась! Я так сильно любила первый раз в жизни, на глаза как будто пелена упала… Веришь? И я была та же, и глаза у меня были те же, но мир казался совершенно другим. То, что привело в ужас мою семью и подруг, представлялось мне очень простой и легко решаемой ситуацией.

Лайла была одурманена любовью, но при этом полна все той же решимости, которая много лет назад позволила ей устроиться на работу и спасти семью. Женщина надеялась в первую очередь на себя, готовилась строить семейное гнездо для любимого мужчины и дочери.

О том, чтобы оставить ребенка с мужем, она и мысли не допускала. Конечно, девочка отказывалась лететь с ней, но Лайла считала, что это просто подростковые капризы. Прибудет в Турцию, поймет, как там прекрасно, и успокоится!

Однако у дочери были другие планы. Она сбежала от Лайлы в день отлета. Проснулась на час раньше матери, схватила чемодан и укатила в неизвестном направлении. Как потом оказалось – спряталась в доме подруги. У Лайлы не оставалось времени ее искать. Она вытянула из мужа обещание, что он потом отправит дочь в Турцию другим рейсом, и поехала в аэропорт.

Естественно, дочь он к ней так и не прислал, а с помощью сестры вырастил девочку сам.

– Она меня так и не простила, – горько признала Лайла. – Тогда я даже считала виноватой ее, а не себя. Потом поняла, что чуть было не натворила, связалась с ней по интернету, звонила, очень извинялась… Бесполезно. Она мне прямым текстом сказала, что никакой матери у нее давно уже нет. У меня внуки есть, представляешь? А я видела их только на фото в соцсетях, где все посмотреть могут… Я им бабушкой уже не буду. Какая я бабушка, если я не мать? Дочь меня ненавидит и презирает. Ненавидит – за то, что я тогда бросила ее и отца. Презирает – за то, что было дальше.

План, с которым Лайла прилетела в Турцию, работал. Она сумела открыть небольшую туристическую фирму, специализирующуюся на экскурсиях для русских туристов. Она получила развод от мужа и тут же заключила брак с молодым возлюбленным. Лайле казалось, что это лучшее доказательство ее правоты. Все говорили, что турок не воспринимает ее всерьез, а он вот, пожалуйста, сделал предложение! Доказал, что не врал и действительно ее любит!

Правда, его семья ее категорически не принимала. Лайла даже сменила имя и приняла мусульманство, чтобы хоть немного задобрить новых родственников, но ничего не вышло. Впрочем, пока они с мужем жили отдельно на съемной квартире, это было не так уж страшно. Лайла много работала. Чем занимался муж – она толком не знала, хватало того, что он встречал ее дома и оставался с ней по ночам.

На второй год жизни в Турции она забеременела. Ее радости не было предела: сама себя Лайла считала слишком старой, чтобы зачать ребенка, а получилось вот как. Правда, радость оказалась недолгой. Муж убедил ее, что они должны поселиться с его семьей, так будет легче.

Но легче не стало.

– Мне каждый день, каждую минуту, что мы проводили вместе, напоминали, что я не просто чужая. Я для них была существом второго сорта. Там вся семья полуграмотная, зарабатывали как придется и чем придется… Только я одна – стабильно и больше всех. Они жили на мои деньги, но все равно смотрели на меня свысока! Что за бред вообще?