Море исчезающих времен

Дипломатическая миссия ждала их в зале для официальных лиц. Посол и его жена были старинными друзьями обеих семей, а посол к тому же был врачом, присутствовавшим при рождении Нены Даконте, и встретил ее с букетом роз, таких румяных и свежих, что даже капли росы казались на них искусственными. Смущенная своим довольно ранним замужеством Нена шутливо расцеловалась с послом и его супругой и взяла розы. При этом она уколола палец шипом на стебле, но нашла изящный выход из положения.

– Я нарочно это сделала, – сказала она, – чтобы вы обратили внимание на мое кольцо.

И действительно, вся дипломатическая миссия восхитилась блеском кольца, подумав, что оно должно стоить бешеных денег – не столько из-за самих бриллиантов, сколько из-за того, что кольцо было старинным и в очень хорошем состоянии. Никто, однако же, не заметил, что палец начинает кровоточить. Всеобщее внимание переключилось на новый автомобиль. Посол мило подшутил, приказав привезти машину в аэропорт, обернуть ее целлофаном и завязать наверху огромный золотой бант. Но Билли Санчес не оценил его юмора. Он так сгорал от нетерпения увидеть машину, что одним рывком разорвал обертку и аж задохнулся. Перед ним была последняя модель «бентли» с откидывающимся верхом и сиденьями из натуральной кожи. Небо было похоже на пепельную накидку, с Гуадаррамы дул резкий ледяной ветер, и стоять на улице было не особенно приятно, но Билли Санчес пока не ощущал холода. Он продержал дипломатическую миссию на улице, не отдавая себе отчета в том, что люди замерзают из-за своей вежливости, и не успокоился, пока не изучил машину вплоть до последнего винтика. Потом посол сел с ним рядом, чтобы показать дорогу в официальную резиденцию, где устраивался обед. По пути он пытался обратить внимание Билли на главные городские достопримечательности, но Билли Санчес был, по-видимому, полностью заворожен автомобилем.

Он впервые выехал за пределы своей страны. Дома Билли перепробовал множество частных и государственных школ, все время повторяя один и тот же курс, пока его с ореолом изгоя не вышибли в свободное плавание. Вначале вид города, не похожего на его родной город, кварталы пепельно-серых домов, в окнах которых средь бела дня горел свет, голые деревья, отдаленность от моря, – все нагнетало в нем чувство беззащитности, которое он старательно загонял внутрь. Однако чуть погодя Билли, сам того не подозревая, попал в первую западню забвения. Над городом пронеслась внезапная, безмолвная метель, первая в ту зиму, и когда, отобедав, молодожены вышли из дома посла, чтобы отправиться в путешествие во Францию, они увидели город в сверкающем снегу. Тут уж Билли Санчес позабыл про машину и на глазах у всех, прямо в пальто повалился посреди улицы на землю, испуская радостные вопли и осыпая волосы пригоршнями снежной пыли.

Нена Даконте впервые осознала, что ее палец кровоточит, только днем, который после метели стал прозрачным; они тогда уже покинули Мадрид. Она удивилась, потому что аккомпанировала на саксофоне супруге посла, любившей после официальных обедов попеть оперные арии на итальянском языке, и безымянный палец ее почти не беспокоил. Потом, указывая мужу кратчайшие пути до границы, она машинально посасывала палец всякий раз, когда он начинал кровоточить, и только когда они добрались до Пиренеев, ей пришло в голову поискать аптеку. Но тут ее сморил накопившийся за последние дни сон, а проснувшись с кошмарным чувством, будто их машина едет по воде, Нена долгое время не вспоминала про платок, обмотанный вокруг пальца. Светящиеся часы на панели автомобиля показывали начало четвертого. Нена прикинула в уме, сколько километров они проехали, и сообразила, что машина уже миновала Бордо, Ангулем и Пуатье и теперь проезжает мимо Луарской плотины, затопленной водой. Сквозь туман просачивался лунный свет, и очертания замка среди сосен были словно из рассказов о призраках. Нена Даконте, знавшая эти места наизусть, подсчитала, что до Парижа часа три езды, а Билли Санчес по-прежнему был как огурчик.

– Ты бешеный, – сказала она ему. – Больше одиннадцати часов ведешь машину и ничего не ешь.

Муж все еще парил в облаках, опьяненный ездой на новом автомобиле. Несмотря на то что в самолете он спал мало и плохо, он чувствовал себя бодрым и был в состоянии доехать к рассвету до Парижа.

– Я все еще сыт обедом в посольстве, – сказал он и добавил ни с того ни с сего: – В конце концов, в Картахене народ только из кино выходит. Там сейчас около десяти.

Тем не менее Нена Даконте опасалась, что он заснет за рулем. Она открыла одну из бесчисленных коробок с подарками, которые им сделали в Мадриде, и попыталась засунуть ему в рот кусочек засахаренного апельсина. Но он отстранился.

– Мужчины не едят сладкого, – сказал Билли.