Море на Рождество

После полуденных занятий Дафна вновь встретила фрау Фогель. Та несла учебники географии, новые, с блестящими обложками. С виду тяжёлые.

– Вам помочь? – спросила Дафна.

– Благодарю, знания… они ведь никогда не были лёгкой ношей, – улыбнулась фрау. Дафна с пониманием кивнула. – Как прошли другие уроки? – спросила учитель.

– Хорошо. Спокойно, – ответила Дафна.

– Тебе нужно подружиться с девочками, а то ты как…

– Инопланетянка? Да, вы это уже говорили, – хмыкнула Дафна. – И куда же мне деться? На карте вашего мира есть такое волшебное место?

– Хм, не знаю, – рассмеялась фрау Фогель.

– А вы сами хотели бы куда-нибудь деться? – спросила Дафна.

– О! Скажу тебе по секрету: очень! Особенно, когда директор вызывает… Но ты об этом ни-ни. Молчи, в общем, – попросила фрау.

– И я бы хотела деться, – мечтательно сказала Дафна. – На море. С мамой. И навсегда.

– Ох и мечтательница ты! Сложно тебе, ласточка, будет! С такими-то мечтами… С мечтами всегда сложно. А без них невыносимо. Ну, спасибо за помощь. А теперь домой! – и фрау погладила Дафну по всклокоченным волосам.

Мороз в Марбурге свирепствовал. Вместо пушистого снега декабрь послал в город северный ветер и колючую морось. Дафна по уши нырнула в шарф, как черепаха в свой панцирь. И припустила домой быстрей керинейской лани [2]. По пути она заскочила к местному фармацевту за микстурой для матушки. А тот возьми да и потребуй в два раза больше денег, чем дала ей Мирра.

Когда Дафна попросила записать микстуру в долг, господин Гольфингер ещё и рассердился:

– Зачем болеть, если нет денег на лекарства?

– Господин Гольфингер, – настаивала Дафна, – вечером я принесу вам ещё, а сейчас… продайте вот за эти… – и она протянула ему две помятые коричневые банкноты.

– А если не принесёшь?

– Принесу!

– Беги-ка ты отсюда. Не мешай. Деньги найдёшь – добро пожаловать.

Отчаянно хлопнув дверью, девочка выбежала на улицу. Ветер стих. И тут Дафна увидела, как на городскую площадь с грохотом и свистом въехала огромная повозка, запряжённая пёстрыми лошадьми. В гривах блестели красные банты, из ноздрей валил пар. А кучер, толстопузый рыжеволосый господин, накручивая свою длинную бороду на указательный палец, пел:

– Рождество на носу!
Я на ярмарку везу:
Ёлки, бусы и шары!
Покупай для детворы!
Расступитесь, хворь и грусть,
Праздник, праздник будет пусть!

Дафна с любопытством подскочила к повозке, где под толстой мешковиной и правда бренчали гирлянды и благоухали ёлки.

– А сколько стоит веточка? – спросила она господина.

– Веточка-приветочка? – пропел он.

– Самая маленькая! – уточнила Дафна.

Придержав лошадей, незнакомец ловко спрыгнул с кoзел. Словно фокусник, он запустил свою перчатку под мешковину и лёгким движением руки вытащил оттуда пушистую, краше павлиньего хвоста, мягкую еловую веточку. Дафна смущённо прошептала:

– Наверное, дорогая?

– Не дороже твоей улыбки, – ответил господин. – Держи, кареглазка, это – подарок! – и скомандовал лошадям: – Но-но! Рождество на носу! Я на ярмарку везу…

– Спасибо! – прокричала Дафна. И, отныне счастливая, полетела домой.

Вот только дома матушка Дафны по-прежнему лежала без сил. Её лоб, щёки, нос, губы – всё превратилось в серую карнавальную маску из тоски и печали. Лишь в глубоких тёмных глазах горел чуткий материнский огонёк. Стоило Дафне вернуться, как он стал ярче!

Мирра улыбнулась.

– Как ты? – спросила дочь, протягивая матушке еловую веточку. – Это тебе, к Рождеству…

– Какая красота… Как пахнет! Где же ты её взяла?

– Мне подарили… Один господин на ярмарку ехал. Но вот лекарство…

– Не хватило денег, – поняла Мирра. – Ничего. Я поправлюсь. Честное слово. Как же это нелепо – разболеться под Рождество.

– Это всё гадкий Гольфингер! Я просила дать нам в долг… – начала Дафна.

– Это я виновата. Даже на куртку тебе заработать не могу… Какие тут лекарства!

– Мне нравится моя куртка! – возразила Дафна.

Мирра привстала поцеловать дочь, но слабость мигом вернула её к подушке.

– Ах, Дафна, вещицу эту давно пора выбросить. В ней можно и простыть… – не унималась она. – Разве я знала, что, переехав в Марбург, мы будем бедствовать? Я мечтала стать величайшим художником, – тут она рассмеялась, – а теперь лежу и ною, как пойманная белуга.

– А ты не ной, – прошептала Дафна. – Пойду, заварю тебе чаю. У нас ещё есть чай? И Сальвадора покормлю. У нас ещё есть хлеб?

– Сальвадор сытый! Сгрыз почти всю мою бумагу для рисования и даже в краску залез, – хмыкнула Мирра. – Погляди на него: вон одно пузо торчит и морда вся синяя, – и, распахнув одеяло, Мирра указала на мышонка с длинными вьющимися усами и шоколадным поцелуем матушки-природы на макушке. Тот без чувства вины грелся у носков Мирры.

– Привет, Сальвадор, – захихикала Дафна, – бежим на кухню. Там сахар кубиками!

Сальвадор обрадовался. Пропищал что-то в духе «пипивчук-чук-чук!» и рванул за хозяйкой.