Море огня

— Именно, ты же не будешь сейчас меня ругать, капитан?

— Да нет, черт подери, — Джек посмотрел на своего рулевого, — но я не хочу неприятностей в Чарлз-Тауне. Здесь сейчас королевский сборщик податей, у меня и так вот здесь побаливает от этих мыслей, — Джек потер шею для вящей наглядности. — Я не хочу болтаться на виселице на площади.

— Бог мой, капитан, ты слишком умен для этого.

— Умен или нет, а я хочу, чтобы судно разгрузили как можно скорее. Незачем сборщику ходить и вынюхивать вокруг.

— Ты прав, капитан. Он может удивиться тому, где это мы наторговали столько испанского золота и шелка.

Улыбка Джека обнажила ряд безукоризненно ровных белых зубов.

— Пожалуй, — Джек оттолкнулся от поручней и пошел к трапу. — Пойду повидаю Чадвика и расскажу, что мы ему привезли.

— Передавай привет.

— Обязательно, ваша милость, — Джек отвесил рулевому шутливый поклон и подмигнул, — а ты передавай привет девочкам, скажи, скоро буду, стереги для меня тех, кто посвежее.

Спустившись на причал, Джек вдохнул полной грудью запахи земли и олеандра, перемешанные с соленым воздухом океана. Это напомнило ему то далекое, самое первое путешествие в Каролину. Он прибыл сюда, когда ему было всего десять лет, и, хотя путешествие из Шотландии было очень утомительным, Джек прекрасно помнил радостное возбуждение, которое его тогда охватило.

— Новая земля. Новое начало, — сказал его отец, когда колонисты высадились в Порт-Ройяле, на юге от Чарлз-Тауна. Правда, новое начало обернулось трагическим концом, а новая земля обагрилась кровью семейства Блэкстоунов. Джек отогнал воспоминания и направился по Уолтер-стрит. К чему сожалеть о прошлом? Уже много лет назад он понял, что это не принесет ему ничего хорошего. Кроме того, был прекрасный день, он привез много товаров, стал еще богаче, и, если судить по тому приему, который ему оказывали жители Чарлз-Тауна, то здесь никого не волновало, как они ему достались.

Поворачивая на Трэдд-стрит, он с улыбкой ответил на приветствие одной почтенной горожанки. Воздух уже посвежел от легкого бриза, когда он постучал в дверь дома Генри Чадвика.

— О масса Джек, это вы?

— Ну а кто же еще? — Джек закружил по комнате служанку Генри Клоэ, затем, сжав в объятиях, приподнял старушку.

— Сейчас же поставьте меня на место, масса Джек. Сколько раз вам говорила, что не люблю этого.

Однако беззубая улыбка водворенной на прежнее место Клоэ говорила об обратном.

— Генри дома?

Джек пошел за черной служанкой.

— Да, сэр, и давно ждет вас.

— В чем дело?

Они с Генри были друзьями и вместе получали большие деньги, но Клоэ, видимо, говорила не о делах.

— Ох, я думаю, масса Генри сам все расскажет, — сказала она, тихонько постучав в дверь библиотеки.

Выражение лица Генри сразу подтвердило догадку Джека, что что-то произошло.

— Джек! — Генри вскочил с кожаного кресла, на котором сидел, затащил своего молодого гостя в комнату и плотно закрыл за ним дверь. Затем, повернувшись к Джеку, окинул его критическим взглядом: от тщательно расчесанных золотых волос до начищенных черных башмаков. Джек был в прекрасном темно-синем шелковом сюртуке. Видимо, Генри остался доволен, так как, повернувшись на каблуках, вздохнул и сказал:

— Надеюсь, она не заподозрит правды.

— Какой правды?

— То, что ты пират, мой мальчик, — Генри говорил приглушенным тоном, — хотя выглядишь приличным горожанином.

Джек от души рассмеялся, и смех гулко прозвучал в большой комнате, Генри тут же бросился к нему с увещеваниями:

— Тише-тише, она же может услышать тебя.

— Да кто меня услышит? Что здесь происходит? На кого бы я ни был похож, ты себя ведешь по-дурацки, Генри.

Все еще не успокоившись, Генри указал Джеку на стул, и сам придвинулся к нему поближе.

— Моя дочь здесь.

— Твоя дочь?

— Да, уверен, что рассказывал тебе о ней, — Генри пригнулся и говорил почти шепотом. — Она жила с отцом моей жены, лордом Вэйверли.

— А почему же она тогда здесь?

— Ее дедушка умер, — Генри сжал руки. — Я точно не знаю, почему она приехала, но она это сделала. Она думает, что я честный купец.

Джек нахмурился:

— Ты и есть купец.

— Я сказал «честный», Джек. Миранду воспитывали, — Генри замялся, подыскивая нужное слово, — в очень деликатных условиях. Она и не подозревает о жестокости жизни.

— Об алчности и скупости? — издевательски усмехнулся Джек.

— Я имел в виду такие вещи, как Билль о мореплавании и то, что колонии не способны ввозить даже самое необходимое, но и оно достается им по воровским ценам.

—Ах об этом!

— Побереги свой сарказм для другого раза, — Генри стал ходить перед камином, не в силах усидеть на месте. — Я очень серьезно тебя прошу.

— Это очевидно, — слова Джека снова вызвали гримасу на лице Генри, — Генри, сядь же наконец. Кровь Христова! О чем ты беспокоишься? — Теперь вскочил Джек. — Неужели ты думаешь, что я, знакомясь с твоей дочерью, первым делом скажу ей, что я тот самый Джентльмен Джек Блэкстоун, жуткий пират и бич семи морей?

— Ты не способен говорить тише? — снова цыкнул Генри. — Я просто не хочу, чтобы она знала.