— Ты использовал, меня, на так ли? — Селларс кивнул. — Ты умный ублюдок. Ты ждал, пока я взломаю систему Жонглера, а потом влез в нее за закорках у меня. Есть что-то, что ты не можешь сделать сам, так? Что-то специально защищенное от тебя? И я нужен тебе живым, чтобы ты мог дотянуться до него, через меня. — Вместе с пониманием пришел глубокий страх.
—
— Тогда дай мне помочь тебе, — попросил Селларс. — Ты сказал, что я как ты. Дай мне возможность! Я хочу того же, что и ты — спасти детей.
— Каких именно детей? — резко спросил он.
— Что ты делаешь? — требовательно спросил Селларс. — Как ты используешь меня? Если ты скажешь, то, быть может, я смогу помочь тебе — или, по меньшей мере, помочь детям.
Селларс никогда не слышал этих слов или этой простой мелодии. — Я не понимаю — просто скажи мне, что ты сделал. Почему ты держишь меня здесь?
Голос опять запел. На этот раз Селларс узнал песню.
Потом корабль исчез, звезды исчезли, вообще все исчезло, и он оказался в знакомых границах своего Сада.
Но это больше не было садом, тем уютным ухоженным местечком, которое он так долго нежил и лелеял. Теперь он вытянулся на километры, стал больше Кенсигтона или Версаля, почти невероятное буйство зелени, распространившееся во все стороны.
Он перебросил себя в акры данных, к невероятному количеству информации; команде экспертов потребовались бы годы, чтобы проанализировать ее. Но он был только Селларсом, у него не было в запасе лет или даже месяцев. На самом деле, как он подозревал, у него есть день или два, прежде чем все полностью развалится.
Открытия, во всяком случае некоторые, последовали очень быстро. Со скоростью света пробежав через все, что случилось с того мгновения, как он открыл канал данных, изучив самые последние события, касающиеся сети Грааль и бешенно покопавшись в файлах Братства Грааля, он понял, что такое операционная система и что она сделала.
И все оказалось намного хуже, чем он себе представлял. У него не было дней. У него осталось всего три часа, чтобы спасти друзей и бесчисленных невинных жертв. И то только в том случае, если ему повезет.
Если безумно повезет, то четыре.
НА руинах табора цыган Азадора они разбили что-то вроде лагеря. В полумраке обломки фургонов казались скелетами странных животных. Повсюду лежали тела сказочных персонажей, изломанные и, зачастую, расчлененные. Многие остатки унесли друзья, а цыгане собрали всех своих мертвых на краю лагеря, покрыв цветными покрывалами, но дюжины трупов все еще лежали не оплаканные и не погребенные. Пол не мог смотреть на это. Еще счастье, что Колодец умирает и свет постепенно гаснет.
Вода почти полностью потемнела, от свечения, которое танцевало по поверхности, остались только отдельные вспышки, которые не могли даже коснуться кокона серого облачного неба; даже немногие костры светили ярче. То, что по обе стороны барьера росла тень, давало дополнительное преимущество: Пол не сомневался, что Дред ждет за стеной-облаком, но, по меньшей мере, теперь они не видят, как его темная человекоподобная фигура беззвучно ходит взад и вперед.
Внезапно ему пришел на ум стих из Библии, воспоминание детских лет.