Море серебрянного света

К удивлению Рени Селларс не стал спорить.  –  Ваша точка зрения заслуживает того, чтобы ее выслушали. Вот почему вы все здесь. Мы должны сделать ужасный выбор  –  нет вы должны сделать ужасный выбор, вы все. Но не я. Я потерял свое право решать.

 –  О чем вы говорите?  –  спросила Бонни Мей Симпкинс.  –  Потерял право? Решать что?

 –  Именно то, о чем говорил мистер Парадиваш,  –  сдержанно-вежливо сказал Селларс.  –  Он прав. Иной нашел их, взял их и растил здесь, в своем тайнике. И теперь дети Иного достигли того, что как он верил  –  или, по меньшей мере, чувствовал  –  последней стадии эволюции. Он отчаянно желал, чтобы они выжили, и только поэтому, наверно, прожил в ужасном страхе и беспокойстве больше, чем собирался.

В обмен на его помощь, которая помогла сохранить и это место, и ваши жизни, я пообещал Иному, что помогу инфодетям пережить его смерть.  –  Нанди хотел что-то сказать, но Селларс поднял руку, призывая к молчанию.  –  Но я не обещал, что буду защищать их потом.

 –  Софистика,  –  насмешливо прошептал Нанди.

Селларс покачал головой.  –  Пожалуйста, выслушайте меня. Это очень важно. Иной собирался дать своим инфодетям полную свободу. Сейчас они находятся в этом виртуальном окружении, как яйца в гнезде, но, родившись, они разлетятся по всей внутренней сети. И неизбежно найдут дорогу во внешнюю, как рыбы в океане. Будут ли они враждебны нам? Сомневаюсь. Индифферентны? Да, скорее всего. У них нет материальных требований, они будут жить в своеобразном симбиозе с нами  –  нет не с нами, людьми, но с нашей технологией, потому что это среда, в которой они живут.  –  Селларс прочистил горло. Он казался смущенным, даже неловким.

Он выглядил как пес, насравший в нашем саду, подумала Рени. Хотя он только что сказал: "Извините, ребята, но я предлагаю человеческую человескую расу, под корень."

 –  Но я должен быть честным, и должен указать на все возможности,  –  продолжал Селларс, как если бы услышал ее невысказанные страхи.  –  Индифферентность или даже симбиоз совсем не гарантирует совыживание. Они могут намного превзойти нас. Так что может настать день, который уже настал для многих видов животных, разделявших нашу среду обитания, и на планете не останется места для двоих.

 –  Что-то я не догоняю,  –  сказал Т-четыре-Б,  –  голова идет кругом, меня. Ты чо, говоришь что эти огоньки на Рождественской елке живые? И могут захватить планету? Убить их, ясен пень. К чертовой матери.

 –  Да, это альтернатива,  –  согласился Селларс.  –  У нас остались минуты, чтобы принять решение. Я уже говорил, что все произошло из-за моей глупости и эгоизма. Я не имею права голосовать.

 –  Голосовать?  –  сказал Нанди.  –  Голосовать за что? Вы согласны с тем, что эти существа угрожают существованию человечества. Они  –  замечательная иллюстрация к человеческой самонадеянности: вот что случается, когда люди пытаются присвоить себе силу и привилегии Бога. Взгляните на Братство Грааля! Они делали то же самое и заплатили за это жизнью. И тем не менее вы говорите, что мы должны голосовать, как если бы это... деревенский диспут.

 –  "Если присмотреться, демократия очень опасна для здоровья",  –  спокойно сказала Флоримель.  –  Кто же так говорил? Ах да, Жонглер. Прежде чем распасться на молекулы.

 –  Речь не идет о том, хороша демократия или нет,  –  запротестовал Нанди.  –  Но о том, можно ли решать судьбу Земли на основе школьного курса гражданского права.

 –  Нет, судьбу человечества,  –  тихо сказала Мартина.  –  Это совсем не то же самое.  –  Рени очень сомневалась, что кто-нибудь другой услышал ее.

 –  Я понимаю, что это не самый простой вопрос,  –  начал была Селларс.  –  Вот почему...

 –  Я чувствую их!  –  Клемент-Немезис начал ходить взад и вперед вдоль сияющей стены. Рени подумала, что он выглядит как карикатура на будущего отца  –  очень странного будущего отца. Почему, черт побери, эта тварь так волнуется? спросила она себя, чувствуя, как у ней самой по коже бегут мурашки. Огни ячеек тоже изменились, как если бы что-то заставило их светить менее равномерно. Ему то что?

Прежде, чем она успела спросить об этой маленькой, но неожиданной детали, из ниоткуда внезапно появилась еще одна фигура.

 –  Прошу прощения, но я больше не мог ждать,  –  сказал Селларсу Хидеки Кунохара. Не только Рени выдохнула от удивления. На Кунохаре была черное официальное кимоно и хитроватая улыбка.  –  Я внимательно слушал вашу дискуссию, пытаясь быть терпеливым, пока не придет мое время, но, боюсь, я могу пропустить самое зрелищное событие.

 –  Но... ты же мертв!  –  Пораженная Флоримель глядела на него во все глаза.  –  Твой дом обрушился.