Море серебрянного света

Феликс Жонглер не участвовал в их поисках. Чему Сэм была очень рада, хотя ей и показалось странным, что этот человек с мертвыми глазами решил остаться в лагере цыган, окруженный живыми стереотипами беззаботными веселья. Сейчас, когда они вернулись в окрестности лагеря, она увидела, что он сидит на ступеньках одного из фургонов, глядя как трио цыганок с длинными шалями пляшут под скрипку. Она потянула! Ксаббу в другую сторону: сейчас, подумала она, у них слишком тяжело на душе, чтобы общаться с этим ужасным стариком.

Азадор заметил, что они идут вдоль лагеря, и вышел навстречу. Он заменил свою походную одежду на новую: цветастую куртку и белую рубашку с надутыми рукавами. Его черные ботинки сверкали. Он даже причесал и намаслил волосы, которые сверкали почти так же ярко, как и сапоги.

С белозубой улыбкой и точеными челюстями, он выглядел как не-очень-убедительный герой сетевого фильма. — Вот и вы! — радостно крикнул он. — Пошли! Там музыка и добрый разговор. Мы ждем, когда придет Леди и спасет нас.

И он повел их через поселок, сделанный из многих маленьких семейных лагерей. Сэм невольно спросила себя, как же так получилось: раньше он приходил в гнев при одном намеке на цыган, а сейчас он чуть ли не с религиозной радостью объявляет, что принадлежит к ним. Пока она смотрела на собравшихся ромалеи те в ответ осматривали ее, она не могла не почувствовать, насколько все они были похожи на Азадора — своей цыганскостью, за отсутствием слова получше — и это казалось почти издевкой.

Мужчины с густыми курчавыми бородами, ковавшие подковы на маленьких наковальнях, и старухи, одетые в черное и болтавшие, как вороны на проводах. На краю табора некоторые другие затеяли какую-то азартную игру и деловито обирали всех заинтересовавшихся не-цыган в окрестности при помощи сухих горошин, спрятанных под быстро движущимися наперстками.

Кажется именно из-за этого всех цыган и изгнали из старых сказок,подумала она.

Азадор привел их поближе к краю Колодца, где заняла место его собственная чрезвычайно большая семья. Пока он представлял ей всех своих родственников, и большинство по второму разу — настоящий парад чалс, чейси чабос, черных сверкающих глаз и белых зубов — Сэм обнаружила, что еще немного, и она заснет, стоя.!Ксаббу, увидев это, схватил ее за руку и спросил Азадора, где она может лечь. Ее привели к одному из фургонов, и кудахчущая цыганская бабушка показала ей крошечную кровать, размером с книжную полку. Сэм захотела было запротестовать и сказать, что! Ксаббу больше нуждается во сне, чем она, но оказалось, что она уже лежит. И через несколько секунд было уже поздно что-нибудь говорить.

Если Сэм и видела сны, то, проснувшись, не помнила ни одного. Она заковыляла наружу и едва не упала с крутой лестницы фургона. Старая карга исчезла. Все цыгане лежали и спали прямо на земле, как если бы веселье продолжалось так долго, что они попадали там, где стояли. Небо за время ее сна не изменилось, осталось таким же мрачным и штормово серым.

Я потеряла время,с грустью подумала она. Я потеряла утро, солнце… и все остальное.

Кто-то пел, медленно, спокойно и печально. Она обошла фургон и нашла! Ксаббу, сидящего на корточках около угасающего огня и ворошащего серый пепел концом обожженной палочки. Увидев ее, он перестал петь и улыбнулся слабой, почти призрачной улыбкой.

— Доброе утро, Сэм. Или добрый вечер.

— Даже ты не можешь сказать, да? Иногда мне кажется, что это самое долбаное место во всем мире. — Она уселась на землю рядом с ним. — Что ты чертишь?

— Чертишь? — Он посмотрел вниз. — Ничего. Я дал своим рукам свободу, а сам думал. Это как танцевать, но не так утомительно. — Он не смог еще раз улыбнуться, даже своей собственной маленькой шутке.

— О чем ты думаешь? — Она была уверена, что знает ответ, но он удивил ее.

— Жонглер. — Он оглянулся. — Но прежде, чем мы поговорим, давай пойдем в место более… — он поискал слово.

— Безопасное.

— Точно. Где мы сможет видеть все вокруг себя. — Он встал и пошел между фургонов, дымящихся углей и спящих цыган, к скале, нависавшей над лагерем. Они лезли вверх до тех пор, пока не смогли сесть на небольшом плато в конце длинного склона; фургоны остались метрах в ста внизу. Там тоже были люди, кое-кто разбил лагерь прямо на склоне — не цыгане, но обычный сказочный народ, говорящие коты и пряничные дети — и им не было никакого дела до новоприбывших.

— Ну, и что ты думаешь о Жонглере? — спросила Сэм, когда они уселись.

— Есть какая тайна, в отношениях между ним и Азадором, и я не понимаю ее. — !Ксаббу нахмурился. — Во первых он каким-то образом помог Азадору привести нас сюда. Потом его очень заинтересовал цыганский лагерь. Учти, что это тот самый человек, который с презрением глядит на всех — людей и не людей — кого бы мы не повстречали.