Море серебрянного света

Потом Богомол вышел из укрытия и подошел к тому месту, где умер канна. Радуга и два внука Богомола оставили только один орган канны, желчный пузырь, черный и горький, который не едят даже люди моего народа, хотя их с детства обучают есть и пить почти все. Они оставили пузырь висеть на кусте. Богомол настолько расстроился и разозлился, что изо всех сил ударил по нему копьем. И тут желчь из пузыря заговорила с ним и сказал: "Не бей меня."

Богомил рассердился еще больше. "Я буду бить тебя, когда захочу, — сказал он. — Я брошу тебя на землю и потопчусь по тебе. И проколю тебя копьем."

Желчь опять заговорила с ним и сказала: "Если ты так сделаешь, то я выйду, и заберу тебя с собой во тьму."

Но Дедушка Богомол настолько рассердился, что не слышал ничего. Он поднял копье и с размаху проколол пузырь. И оттуда, как и она и угрожала, вышла желчь, горькая и черная, как ночь без звезд, она покрыла Богомола с головы до ног и залепила ему глаза, так что он ослеп.

Богомол бросился на землю и стал кричать: "Помогите! Я ничего не вижу! Черная желчь залепила мне глаза и я чувствую себя потерявшимся!" Но никто не услышал его, потому что пруд находился далеко от крааля, и никто не пришел ему на помощь. Богомол мог только ползти по земле, нащупывая путь руками, слепой и беспомощный. "Скоро меня найдет гиена, — подумал он, — или какой-нибудь другой голодный зверь, и меня убьют. Дедушка Богомол будет мертвым — разве это не печально?"

Но никто не пришел к нему на помощь, и ему оставалось только ползти в темноте. Наконец, когда от усталости и страха он уже не мог двигаться, его рука что-то нащупала. Это было перо страуса, белое как дым и светящееся как пламя, и сердце Дедушки Богомола наполнилось надеждой. Он взял перо и стер черную желчь с глаз. Когда он опять смог увидеть красоту мира, он взял перо и вытер остаток горькой желчи, которая упала на землю, оставив перо чистым и незапятнанным. Восхищаясь чудесным предметом и радуясь своему спасению, Дедушка Богомол подбросил перо вверх, высоко в небо, где оно и осталось видеть, изогнутая белая полоска на фоне черного как желчь неба. Он затанцевал и запел. "Теперь ты лежишь на небе, — сказал Богомол перу. — С этого дня ты будешь луной, и будешь жить, опять падать и опять оживать, и всегда будешь дарить людям свет." Так и случилось.

!Ксаббу замолчал, опустив голову, как если бы сказал "Аминь" в конце молитвы. Сэм не могла не заметить, что все лица, окружившие их в бесконечном полумраке — детские, ожидающие лица. Толпа стала еще больше и напирала на них как жертвы катастрофы, молящие об информации; в результате их двоих окружило множество плотных рядов.

Она подумала, что должна поблагодарить его за историю, хотя и чувствовала, что не все поняла — почему противный черный фенфензалепил глаза этому насекомому? И почему у насекомого есть сын-радуга? И еще ее озадачило, что история, в которой сандалия превратилась в антилопу, внезапно стала совсем другой: это неправильно, это нарушает правила, по которым в историях должно все происходить. Но она знала, что все эти истории очень важны для! Ксаббу, типа религия, и не хотела обижать человека, которого так любила.

Из середины большой молчаливой толпы раздался тонкий голосок. — Расскажи еще!

!Ксаббу оглянулся, вздрогнув от неожиданности, но, прежде чем он или Сэм поняли, кто попросил первым, все остальные тоже стали просить, чуть ли не хором.

— Сказку!

— Расскажи еще.

— Пожалуйста!

— Они хотят услышать еще, — с удивление сказал! Ксаббу.

— Они боятся, — сказала Сэм. — Этот мир идет к концу. А они все дети, верно? — Посмотрев на молящие испуганные лица она почувствовала, как на глаза навертываются слезы. Если бы Жонглер был поблизости, она точно бросилась бы на него, постаралась бы сбить с ног и заставить заплатить за жестокие страдания этих невинных. — Это они, — сказала она как себе, так и! Ксаббу. — Это они, украденные дети.

И тут же остановилась, увидев в толпе знакомое лицо, хотя ей потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где она уже видела этого симпатичного черноволосого мужчину. Он стоял в нескольких рядах от нее, держа в руках узел, который Сэм не рассмотрела, и глядел на! Ксаббу немигающим, почти пустым взглядом. Рядом с ним не стоял никто из сказочных детей, как будто они чувствовали в нем что-то плохое.

Сэм потянула! Ксаббу за руку. — Смотри, это один из парней Грааля — тот, который исчез, когда исчезла Рени.

— Рикардо Клемент? Где?

— Там, — сказала Сэм, но там, где стоял Клемент, уже не было никого. — Он был там мгновение назад, без дураков.

Они начали прочесывать толпу, и тут Сэм чуть не наткнулась на маленькую девочку, стоявшую очень близко к ней и сделанную, по видимому, из грязи. Она попыталась обойти маленькое препятствие, но ребенок опять заступил ей дорогу и ее толстая ручка схватила цыганский наряд Сэм.

— Его здесь нет, — сказал! Ксаббу. — Он больше почти всех этих людей и мы бы увидели его, я думаю…