Море, солнце, невесомость

Команда экопатруля с самых первых часов поездки на Грейгу в один голос выпрашивала у капитана подводную экскурсию по морскому дну. Лиза, правда, клянчила дискотеку и посиделки в баре, но её голос перебило молчаливое большинство, и пришлось смериться с выбором команды.

Небольшой подводный катер уже ждал ребят у причала, похожий на головастика с хромированным телом и огромным глазом-иллюминатором из углеволокна. Было видно, как суетится в салоне Зина, попутно с готовкой перелистывая страницы на голопанели, зависшей в воздухе. Там мелькали фотографии рыб, подводных гадов, водорослей. Робот, как заворожённый, смотрела своими огромными глазами-прожекторами на картинку, будто ребёнок, впервые увидевший слона.

У Дэна мелькнула шальная мысль, что робот ждёт этой поездки с не меньшим трепетом, чем вся команда, но тут же отмёл эту бредовую мысль. Робот всё же машина, откуда в ней трепет, любопытство и прочие глупости.

***

– Ой! Ой! У него три глаза! – завопила Лиза, прилипая к стеклу иллюминатора.

Там, разрезая изумрудные воды, плыло что-то похожее на торпеду с плавниками. Искрилась в бликах света радужная чешуя. И да, третий глаз периодически открывался на лбу «рыбы». Фауна и флора Грейги была отдалённо схожа с земной. Строение тел живности было чаще сего обтекаемым, растительности – ветвистое. Но иногда ничем не примечательный «куст» отращивал лапки и живо улепётывал по дну, скрываясь в какой-то расщелине.

Песок на Грейге был зелёным, отчего вода казалась тоже зеленоватой, а лучи светила отбрасывали на дно причудливые блики, делая атмосферу в нашем катере просто сказочной.

– Это большерот, – придвигаясь к иллюминатору, произнесла Зина, – здешние «рыбы» дышат кожей, а не жабрами. То, что мы принимаем за чешую, – поры на коже.

Я обняла Зинку, позволяя ей подъехать ещё ближе. Наш робот необычный, любопытный и самообучающийся. Просто большинство механических членов общества зациклены программами на своей основной работе. Это больше похоже на рабство, когда механический ум лишают права выбора. А я Зинке всегда оставляю место для пополнения программы её личными данными. Все знают, что Зина обожает природу, животных, растения. А ещё её никогда вот так не брали с собой в отпуск… Да нас в него и никогда не отпускали всем скопом.

Катер нёсся низко-низко, цепляя гладким брюхом песок на дне, пугал мелких животных, сбившихся в стайки. Они были похожи на амёб, только щупалец больше и вместо ядра был глаз. В этот раз глаз у всех был один. Потом, бразды правления у автопилота отняла Лиза и показала всей команде «класс» в вождении подводных агрегатов. Команда дружно кричала и пищала, а потом так же дружно принялась проситься на то, что в этих краях заменяло сушу.

Катер причалил к одному из островков, где сплетённые вместе корни местных лиан образовали что-то вроде пляжа. Бугристого и неровного, но податливого и мягкого. Здесь можно было расстелить скатерть для пикника, лечь и наслаждаться видом на безграничные морские просторы.

– А вы, Катя, почему сидите тут одна? – послышался голос над головой.

Все разбрелись кто куда, Лиза и Филя купались. Ларик грелся на солнышке. Зинка поехала изучать местную живность, опасно приблизившись к воде. Нужно было завернуть эту любознательную жестянку в три слоя пищевой плёнки и натянуть спасательный жилет… Но попробуй её догони, когда у неё новый движок и из-под гусениц в лицо летит песок.

А потому я по привычке забилась в тенистый закоулок, где мне услужливо предоставил компанию и тёплый бок верный Луруша. И вот тут меня и обнаружил Зверинцев.

– Отдыхаю, – честно отозвалась я.

И не менее честно стала разглядывать лазурные океанские дали. Дальше. Ещё дальше! Чтобы избавиться от неловкости в непосредственной близости к капитану. А он ещё и сел рядом, принялся резать какой-то диковинный фрукт. Синий такой весь, в пупырышках, как круглый огурец. Или мина подводная, какими в старину корабли взрывали. На них тоже такие вот «лучики» были. Я в энциклопедии видела. Внутри фрукт оказался вырвиглазного жёлтого цвета. Неон!

– Что-то вы, Катерина, – заговорил капитан, – отрываетесь от коллектива. Нелюдимость, угрюмость и асоциальность – это мои фишки.

И с видом невозмутимым и грозным протянул мне ломоть неведомого фрукта. Я взяла подношение совершенно автоматически, а в голове вопил Лизин голос «Он тебя клеит!». Всё, Катька, вляпалась ты по самые гланды. Я уже начала было смущаться, но радостные вопли в воде спасли меня и Зверинцева от оков тягостного молчания.

– Лизок, ты главное плавки держи, весь сразу купальник не выйдет! – поучал Елизавету Филя.

Лиза с грозным видом влезала на водобайк, пристёгивалась всеми имеющимися на нём ремнями и пыталась убить Фильку взглядом. Филипп был неубиваем, аки клоп в бабкином диване, и только нагло скалился, изучая нашего пилота сальным взглядом. С капитаном мы вздохнули почти одновременно.

Взревели моторы, и Лиза с Филькой умчались прочь. Зверинцев только головой покачал и обернулся ко мне, пугая белозубой улыбкой и задором во взгляде.