Море Троллей

— Так продолжалось много недель, — рассказывал Бард. — Стоило Гренделю проголодаться, и он забегал к Хродгару — заморить, так сказать, червячка. Никто больше не просил у меня песен. Все были слишком подавлены.

Может, Джек и ошибался, но ему явственно показалось, что Барда подобное пренебрежение изрядно задело.

— Господин, а ты разве не испугался?

— Еще как испугался. Но поддаваться страху — это самое последнее дело. Всё равно что распахнуть дверь пошире и громко позвать: «Заходите, господин Грендель, добро пожаловать! Не хотите ли отьесгь у меня руку или, может быть, ногу?» Нет! Лучшее оружие против смерти — жизнь, а это означает храбрость, а это означает радость. Честно тебе скажу: при виде того, как Хродгар и вся честная компания повели себя, меня просто наизнанку выворачивало. Да они под лестницами прятались, словно кролики! До тех пор, пока не объявился Беовульф.

— Беовульф? — переспросил Джек. Дрова уже прогорели. Мерцающие угли отбрасывали жутковатые тени. И, как это часто случалось в неверном свете, нарисованные на стенах птицы словно расправили крылья. Легкий ветерок ерошил им перья — ветерок, ничего общего не имеющий с бушующей снаружи бурей. Джек поспешно вскочил и подбросил в огонь плавника.

— Беовульф. Да, вот это был воин так воин! — воскликнул Бард. Глаза его сияли. — Такой под лестницей прятаться не станет, о нет! Хродгар обнял его и привлек к груди. Королева подала ему чашу, до краев полную пенного меда. Когда же настала полночь, все забылись тяжелым сном — так измучил их страх. Уснули все — кроме Беовульфа. и меня.

Беовульф затаился у дверей. Стоило Гренделю сунуться внутрь, воин ухватил его за лапу. Стальное оружие не причиняло чудовищу вреда, но голыми руками с ним вполне можно было управиться. Грендель перетрусил — и кинулся бежать. Но Беовульф вцепился в него мертвой хваткой — и оторвал Гренделю лапу.

На сей раз Джек сдержался — далее в лице не изменился.

— Пронзительно вереща, чудовище доковыляло до своего болота и нырнуло в глубину. Но на полпути, даже не достигнув дна, издохло.

— Ур-ра! — завопил Джек.

— Погоди. Это еще не всё.

— Не всё? — удивился мальчик. — В смысле, потом еще победу праздновали и всё такое?

— Конечно, праздновали, а как же иначе, — кивнул Бард. — Однако никто не думал не гадал, что у Гренделя осталась мать. Вот тут-то и начинается самое интересное.

«Да куда уж интереснее-то?» — дивился про себя Джек. От первой части истории просто дух захватывало: сердце у Джека до сих пор бешено колотилось в груди.

— Мать Гренделя, помогая себе когтями, выбралась из болота и, мстительно завывая, помчалась к чертогу. Она сокрушила засовы — и вломилась внутрь. Воины бросились к копьям, но она в мгновение ока пробежала через весь зал и сорвала руку Гренделя со стены: Хродгар прибил ее там в качестве трофея. А я ведь предупреждал короля, что добра от этого не будет.

— Господин, пожалуйста, продолжай! — взмолился Джек, подскакивая, как на иголках.

— Демоница убила лучшего друга короля и возвратилась к себе в болото. Беовульф же спал в дальнем покое и ничего не слышал.

Поутру лучшие воины Хродгара оседлали коней и отправились в безлюдные горы, где обитали порождения ночи. В илистых ямах заунывно постанывали жабы. Крученые корни деревьев, извиваясь, выползали из трясины. Над мрачными утесами, точно воткнутые кинжалы, нависали сосульки. Беовульф протрубил в боевой рог — и из болота с шипением поползли всевозможные змеи и прочие чешуйчатые гады. Хродгар и его воины перебили гнусных тварей стрелами и секирами — всех до одной. Но одна все-таки уцелела…

— Мать Гренделя, — прошептал Джек.

— А я часом не говорил тебе, что ее зовут Фроти? И что она — полутролльша?

Глава 6 Волкоголовые

Джек придвинулся поближе к огню. Плавник горел зеленым и синим пламенем, как всегда бывает, ежели дерево слишком долго проплавает в морской воде. Бард сдернул с крючка козий мех, жадно отхлебнул сидра и передал мех Джеку. Напиток был теплым: согрелся, пока висел у огня. Джеку невольно вспомнилось солнышко, в жарких лучах которого яблоки наливались соком.

— Кто такая Фроти, я узнал гораздо позже, — продолжил Бард. — В ту же пору мне было известно лишь то, что на дне болота живет гнусное чудовище. Беовульф затрубил в рог, вызывая мерзкую тварь на поединок. «Трусливое ничтожество!» — прокричал он. Но вода лишь дрогнула — и только. Ни звука, ни шороха ни среди трясины, ни в листве, ни в горах. «Раз она не идет ко мне, я приду к ней», — объявил Беовульф.

— Беовульф был доблестный муж, — усмехнулся Бард, — но вот избытком мозгов похвастаться не мог. Великие воины — они все такие. Они очертя голову бросаются биться с драконом раз в десять крупнее их самих. Изредка, по чистой случайности, им даже удается победить, но в большинстве случаев дракону перепадает сытный обед — и меч в качестве зубочистки.

— Беовульф, — сказал я, — ты ж камнем пойдешь ко дну, в таком-то доспехе. И чем ты там, внизу, собираешься дышать?

— Мне всё равно! Этот бой принесет мне славу или смерть, — взревел воин.