Читаем Море в бокале полностью

Натянув колготки, я подошла к шкафу. Что бы такого надеть, чтобы произвести впечатление роковой свободной женщины?

Производить впечатление было не на кого. Но ничто же не мешает мне разбивать мужские сердца просто на улице? Я влезла в узкое гипюровое платье тёмно-синего цвета. Немного вечернее, немного офисное – то, что надо. Ботильоны на каблуках, чтобы добавить к своим 170 ещё 12 сантиметров.

В унылом утреннем троллейбусе я была самая красивая.

Только в дороге я наконец достала телефон. Два пропущенных звонка и смс: «Нашёл твой номер. Можно тебе позвонить?».

Сообщение пришло в 1:22.

Это был Эш. На всякий случай номер стоило сохранить: впереди насыщенный рабочий день и пол сотни звонков с незнакомых номеров. Случайно принять вызов от настойчивого друга Андрея не хотелось.

ВКонтакте отсвечивал ещё десятком сообщений. Стало даже интересно, что же он там такого писал.

Но «личка» ничем не удивила: просьбы дать ответ, поделиться номером телефона и принять звонок. В районе двух ночи дружеская солидарность иссякла.

Уже на работе, ближе к второй чашке кофе, Эш проснулся.

«Доброе утро! Извини, я, кажется, вчера перебрал»

Ничего нового в этой информации я для себя не открыла.

«Сидели вчера в баре с Андреем..»

Тоже предсказуемо.

«Могу ли в качестве извинений пригласить тебя на кофе?»

А вот это уже было забавно. «Проверка» продолжалась.

21 сентября 2018 года

Зря мы решили попробовать новое место. «ПиВасёк» очень рекомендовала Алие какая-то приятельница. Но заведение оказалось даже не пабом, а низкопробной наливайкой. Здесь было темно, душно, шумно, липко и дёшево. Уши закладывало от музыкальной какофонии – в небольшом зале зачем-то повесили сразу три огромных телевизора, два из которых транслировали М-tv. Третий тоже показывал музыкальный клип, но почему-то совсем другой, а убавить ему звук, видимо, никто не догадался. За дальним столиком разместилась маргинального вида компания из двух парочек с оплывшими лицами и худого грязного мальчика лет 5. Ребенок сидел в углу стола, подобрав под себя ноги и уткнувшись в телефон.

Эта картина, да и вообще вся обстановка выбивала из позитивного русла и мешала наслаждаться вечером, приятной компанией и пивом. Которое здесь оказалось на удивление качественным и вкусным.

Мы хрустнули пластиковыми бокалами, но разговор не шёл – желание общаться перебивал шум. Забрав почти полные стаканы и прихватив ещё литрушку с собой, мы переместились в ближайшую подворотню. Здесь тоже гуляла компания, но её гомон уже не заглушал наши собственные голоса.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное