Мореходка

На следующий день я проснулся ранним утром, часа в четыре, оттого что мои ноги взлетали выше головы! Качка была – будь здоров! В иллюминаторе мелькало то небо, то море! Поняв, что мы всё-таки ещё не тонем, я сумел как-то закрепиться в койке и уснул до половины восьмого. Проснувшись и оглядев каюту, я понял, что нас качает с прежним успехом. Шторм навёл в каюте свой «порядок»: книги, лежавшие вечером на столе, оказались под столом. Настольная лампа висела на коротком проводе, вилка которого была воткнута в розетку. Будильник продолжал тикать, устроившись на диване стеклом вниз, что и спасло его от преждевременной кончины. Незакреплённые мелкие вещи, включая мою одежду, были разбросаны по всей каюте. Да, расслабились мы что-то без качки! Утратили бдительность, а море этого не прощает! Одеваться и умываться мне пришлось, держась за разнообразные закреплённые поверхности, чтобы не улететь в совершенно не предсказуемом направлении. Чувствуя себя как шарик в барабане лотереи «Спортлото», я добрался до столовой и сумел позавтракать. Потом пошёл на радиостанцию. Там никого не было. Взялся переписывать журнал. Но наверху качка чувствовалась гораздо сильнее, чем в нижних помещениях. Написав два листа, я понял, что больше здесь не выдержу. Желудок прыгал у меня где-то под горлом. Добрался до каюты и рухнул в коечку. И, несмотря на жуткую болтанку, уснул! Проснулся в одиннадцать часов. Хотя качка не уменьшилась, я почувствовал себя значительно лучше! Опять пришёл на радиостанцию. Здесь начальник, уцепившись за стол, связывался с Ленинградом. Я стал вставлять бумагу в факсимильный аппарат, чтобы принять карту погоды. Тут нас опять накренило так, что я, не успев схватиться за что-нибудь, стал летать по радиорубке, как резиновый мячик! После того как я проехался пару раз на четвереньках от левого борта к правому, мне наконец удалось кое-как закрепиться в пространстве и закрыть крышку факсимильного аппарата! Самое интересное было то, что волнение на море было не очень-то и сильное. Это нас болтало из-за низкого центра тяжести судна. На обед я пришёл слегка «зелёненьким», но мужественно влил в себя несколько ложек супа и съел кусок курицы. Через полчаса всё это у меня уже просилось обратно, но, к моему счастью, мы наконец-то вошли в Норвежские шхеры, и болтанка закончилась!

Сразу всё изменилось в лучшую сторону! Мы шли по ровной воде между маленьких и больших островов, поросших лесом и травой. Кое-где были видны одинокие чистенькие домики местных жителей. Вокруг было очень красиво! Недаром Норвежские шхеры называют одним из семи чудес света! Настоящая суровая северная красота! Таких скал я ещё не видел нигде. Круто поднимаясь из спокойных синих вод, они образуют множество островков, которые и называются шхерами. Наше судно ведёт норвежский лоцман. Расстояния между островками совсем небольшие. Такое впечатление, что идём по спокойной реке. Но глубины здесь достигают трёхсот метров! Чем дальше мы идём, тем выше вздымаются горы. Всё больше леса растёт на них. Жемчужными нитями сбегают с вершин водопады. Вот виден серпантин автомобильной дороги. Домов вдоль неё становится всё больше. С каждым поворотом всё красивее и красивее становится вокруг. Норвежские фьорды! Поразительно красивыми создала Природа эти места! Мы любовались ими, пока не стемнело. Медленно продолжаем двигаться вперёд. В столовой команды начали показывать последний фильм из наших запасов. Потом на радиостанции я опять переписывал журнал для моего отчёта и одновременно, подменял начальника на вахте. За окном радиорубки в темноте, очень близко от борта, проплывают крутые скалистые берега фьордов. Медленно, но верно мы идём к родным берегам. Скорее бы уже оказаться дома!

CXXXIX.