Мореходка

Поскольку нас было порядка пятнадцати человек, то в кубрик службы связи БЧ-4 мы все не помещались. Нам выделили отдельное помещение ниже ватерлинии, примыкающее к артиллерийскому погребу. Это был Г-образный отсек, в котором в три яруса над металлическими рундуками размещались койки. Подволок (потолок) пересекали многочисленные трубы и коммуникации. Расстояние между верхними койками и вентиляцией было такое, что лежащий на койке человек не мог повернуться набок. Но количество коек превышало наш численный состав, поэтому верхние ярусы остались свободными. Из мебели здесь был металлический стол, прикрученный к палубе, металлические скамейки вдоль него, бак с питьевой водой и привязанной к нему алюминиевой кружкой и встроенный в переборку металлический шкаф для хранения обеденных принадлежностей: алюминиевых мисок, ложек и кружек. Да, ещё громкоговоритель принудительной трансляции. Вот и вся обстановка! Вход в наш кубрик находился на подволоке и закрывался большой прямоугольной крышкой на задрайках. Помещение это было резервным и использовалось только, когда экипаж был укомплектован полностью. В настоящее время корабль находился в плановом ремонте и помещение пустовало. В дальнем его конце находился небольшой проход в артиллерийский погреб. Дверь в него была задраена и закрыта на замок. Боезапаса там не было. Это радовало, так как спать рядом с боевыми снарядами было бы как-то неуютно! Потом нам рассказывали, что здесь был несчастный случай, при котором пострадали члены экипажа. Снаряды из погреба поступали в артиллерийскую башню, расположенную на верхней палубе, при помощи специального загрузочного лифта. На лифте снаряды перемещаются без ударных взрывателей, которые устанавливаются непосредственно перед выстрелом уже в башне. По недосмотру одного из матросов после стрельб один из снарядов не был разоружён, и отправлен в погреб с установленным взрывателем. Во время транспортировки произошёл взрыв в шахте лифта. Были пострадавшие. Корабль долгое время находился в ремонте, а потом был снят с боевого дежурства, и из него сделали «корабль для визитов». То есть на нём осуществляли походы в иностранные порты стран Варшавского договора с дружественными визитами. Вооружение эсминца было уже достаточно устаревшее, но для дипломатических целей корабль ещё вполне годился.

Мичман Гусев показал нам место нашего дальнейшего пребывания и приказал обживаться во вверенном нам помещении. Мы получили у баталера матрасы, одеяла, подушки и постельное бельё. Чайник, ложки, миски и кружки поместили в металлический шкаф. Мне досталось спальное место как раз напротив этого шкафа, на нижнем ярусе. Это была не койка, а поверхность верхних крышек металлических рундуков, в которые мы положили наши вещмешки и обмундирование. Сверху крышек укладывался матрас, застеленный одеялом. Подушка и простынь заправлялись поверх одеяла. Причём ширина свёрнутой и заправленной простыни должна была составлять на всех койках по 20 сантиметров, а подушка должна быть туго обтянута наволочкой и установлена треугольником поверх простыни. За неимением линейки нами использовалась сигаретная пачка. Её длина приблизительно равнялась десяти сантиметрам. К нам, конечно, никто измерять с линейкой заправку коек не приходил. Но, как говаривал наш отец-командир: «Пусть будет плохо, но единообразно». Когда мичман Гусев вернулся, чтобы проверить, как мы устроились, кубрик уже принял жилой вид. Гусев похвалил нас за оперативность и провёл с нами разъяснительную беседу относительно нашей дальнейшей службы. Мужик он был нормальный, служил на этом корабле достаточно долго, и ребята из БЧ-4 относились к нему уважительно. Он был заместителем начальника радиотехнической службы. Про него говорили, что он классный специалист и прекрасно поёт. Умеет играть на гитаре и фортепиано. Гитара в БЧ-4 имелась. Как нам рассказывали, хитом исполнения в репертуаре Гусева была песня из кинофильма «Операция «Ы» или новые приключения Шурика». Песня называлась «Постой паровоз, не стучите колёса». Но фишка была в том, что Гусев исполнял её на белорусском языке, и это звучало так уморительно, что все слушатели просто «лежали», покатываясь от хохота! По нашей просьбе Гусев исполнил для нас эту песню, и результат превзошёл все ожидания! Гусев был Звездой! С этим все мы безоговорочно согласились.

LXVI.