Мореходка

Мы спустились в "холодные, мрачные трюмы". Мичман Полик разводил нас на работы по трюмным помещениям. В машинном отделении было сравнительно тихо. Главные двигатели стояли. Работали только вспомогательные. Электричество на корабль было подведено по кабелю с берега. Трюмные матросы выдали нам шанцевый инструмент: ветошь, обрезы (вёдра) и совки. Были ещё какие-то приспособления из толстой проволоки и лопата. Наша работа заключалась в том, чтобы металлическими крючками зацеплять решётчатые панели (пайолы), которые закрывали сточные желоба, и совками и лопатой доставать из них всякую гадость, которая колыхалась поверх чёрной мазутной жижи. Всю эту дрянь надо было загружать в обрезы и потом выливать в открытые металлические бочки из-под топлива. Нам надо было умудриться не вымазаться во всей этой "прелести", так как сменной одежды у нас не было, а стирать имеющуюся и сушить её потом было негде. Правда, на верхней палубе были натянуты бельевые леера (верёвки с завязками, которые заменяли здесь бельевые прищепки), но погода была уже достаточно прохладная, и мокрое обмундирование сохло бы не менее суток. Вскрыв несколько пайол, мы поняли, что работа эта не имеет ни конца, ни края. За несколько часов нам удалось пройти метров десять вдоль бесконечных переходов машинного отделения, которые лабиринтом расходились среди кожухов механизмов, хитросплетением труб, вентилей и шахт вентиляции. Тусклый свет, звяканье железа и вонь машинного масла навевали на нас грустные мысли: если бы тут ещё грохотали главные двигатели, то это место было бы сущим Адом. Работая "отсюда и до обеда", мы, верные курсантскому принципу "не спеши, а то успеешь", не старались быть "стахановцами", а размеренно черпали "дерьмо" и таскали его до места слива, делая перекуры после каждых пяти вёдер. Мичман Полик пару раз спускался к нам проверить, как идёт процесс, и, довольно ухмыляясь, возвращался наверх. Перед обедом нам удалось вымыть руки горячей водой, которая была только в машинном отделении да ещё на камбузе. Холодной водой, которая была в умывальниках гальюнов, масло было бы просто не отмыть. За обедом мы обменивались впечатлениями. Работая группами по два-три человека, мы побывали во всех трюмных закоулках "Настойчивого". Ребята рассказывали, что нашли между механизмами крысиное гнездо, сделанное из рваного матросского гюйса (воротника), где были маленькие голые крысята. Трюмные машинисты вызвали судового фельдшера, и тот забрал всю эту живность на дератизацию. Крысы всегда были на кораблях. С ними борются, применяя различные средства, начиная от больших круглых фанерных противокрысных щитов, крепящихся на швартовых канатах во время стоянки, до спецобработки корабельных помещений отравляющими средствами. Эффект, конечно, есть, но полностью крыс не извести никогда! Как-то раз мы смотрели телевизор в кубрике у радистов. Народу было много, показывали какую-то интересную телепередачу. Вдруг на глазах у всех, нисколько не стесняясь окружающих, по вентиляционной трубе не спеша прошла здоровенная крыса и уселась смотреть телевизор вместе со всеми. Она уставилась на экран бусинками своих глаз не обращая ни на кого внимания! От такой наглости все сначала просто опешили! Потом в эту "Шушеру" полетело всё, что попалось под руку! Крыса, обиженная таким негостеприимным приёмом, злобно зашипела на хозяев и, не торопясь, скрылась в дебрях вентиляции. А народ успокоился и продолжил телепросмотр.

На флоте изобрели один варварский способ борьбы с этими грызунами. Заключался он в следующем. Крыс ловили всеми возможными способами, оставляя их живыми. Затем в столитровую пустую бочку, предварительно очищенную от остатков топлива, высыпались десяток-другой пойманных крыс. Бочку не трогали до тех пор, пока крысы из-за голода не начинали жрать друг друга! В результате крысиных разборок оставалась только одна, окончательно «съехавшая с катушек», самая сильная крыса. Эту крысу называли «Крысиный король»! В её помутившемся сознании все остальные крысы были врагами, которых надо было уничтожить! Крысиного короля свободно выпускали в помещения корабля, и он начинал жестокую охоту на сородичей. Через некоторое время на судне не оставалось ни одной крысы, кроме Крысиного короля. Он ценился на вес золота, и его могли обменять на невероятное количество ценных для каждого моряка вещей, если на другом корабле были проблемы с крысами! Рассказывали, что один раз эта схема борьбы с грызунами дала сбой. Так как на одном корабле, «купленный» Крысиный король, уничтожив всех соплеменников, оставил лично для себя одну самку и обзавёлся семьёй. После этого всё «королевское семейство» попало под дератизацию.

LXX.