Мореплавания Солнышкина. Повести

- Туда! Именно туда! Прошу ко мне в каюту.

Плавали-Знаем прошёл к нему, высоко вздёрнув голову, в одних носках, и громко захлопнул за собой дверь. Потом наступила тишина, среди которой слышались слова: «Стыдно, стыдно! А ведь могли бы учиться, могли бы!» И даже прозвучало: «Бывалый моряк…»

Через какое-то время дверь очень тихо отворилась, и с потупленной соловой, в моряковских шлепанцах Плавали-Знаем вышел в коридор и направился на камбуз.

А на доске объявлений появился полученный недавно приказ, кончавшийся словами: «Бывшего капитана «Светлячка» от командования отстранить. Исполняющим обязанности назначить штурмана Барьерчика. Начальник пароходства Юркин».

ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ

Солнышкин стоял на корме с кинокамерой, снимая грандиозную картину крушения льдов. От заката всё вспыхивало, становилось жарким, алым - и льды, и чайки, и нерпы, весь океан.

Солнышкин стал наводить видоискатель на «Светлячок», как вдруг перед объективом на палубе заплясала какая-то весёлая фигура, за ней вторая, и обе, размахивая руками, стали кричать:

- Ура! Идём, идём!

Это выбрались из кубрика закончивший песню начальник училища и Репортажик. Казалось, начальник дирижировал всем вокруг - и льдинами, и нерпами, и кораблями. Но, посмотрев на Солнышкина, он протянул руки и закричал:

- Вот с кем мы споём! - Он узнал того самого юнгу, которого когда-то просил подрасти!

Теперь и Солнышкину стало понятно, чьи это были руки и чьи это песни распевали даже нерпы.

- Споём! Обязательно споём, Солнышкин! - кричал начальник. - В училище!

Солнышкин развёл руками. Подхватить хорошую песню он бил готов и сейчас, а в училище ещё надо поступить, надо готовиться, и он вздохнул:

- Из-за ерунды потеряно столько времени! Целые сутки!

- Ну не из-за такой уж ерунды, и не так уж много, - сказал за спиной Перчиков.

- Всё, больше не возьмусь за такое пустое дело.

- За какое?

- Спасать дураков! - сказал Солнышкин.

- Ха! - сказал Перчиков. - Во-первых, не все дураки, а во-вторых, возьмёшься! Сердце не выдержит!

- Выдержит! - сказал Солнышкин.

И тут он увидел встающую на дыбы льдину, по которой среди шахматных фигур метался на четвереньках какой-то малый в курсантской одежде. Фигуры раскачивались и стукали его по спине. Это был Уточка.

- Человек за бортом! - крикнул Солнышкин.

Бросив вниз висевший рядом спасательный круг и оттолкнув Перчикова, он перемахнул через борт сам и, прыгая с льдины на льдину, побежал к терявшему последние силы скульптору.

- Давай руку! - крикнул Солнышкин. - Прыгай ко мне!

Но Уточка только мигал, боясь оторвать руки от качающейся льдины.

- Брось! - крикнул Солнышкин.

Уточка вцепился в льдину ещё сильней. Ближняя фигура покачнулась и с размаху двинула своего создателя по самой макушке, зацепив краем Солнышкина. Изо рта Уточки только вылетело «пых», и он упал. А Солнышкин сказал «ох», но удержался, взвалил на себя курсанта и, перебираясь по льдам, понёс его к пароходу.

БУДЕМ УЧИТЬСЯ, СОЛНЫШКИН!

Солнышкин не слышал, как его подобрала шлюпка, как Перчиков и Борщик втащили его и Уточку в каюту.

Он сидел в углу, привалясь к переборке, и так громко дышал, что Перчиков бросился за доктором: не случилось ли чего-нибудь у друга с сердцем.

Но примчавшийся Челкашкин приложил к груди Солнышкина ухо, послушал и развёл руками:

- Отличное сердце! Послушайте - там шумит тайга и гудит океан. - И кивком позвал радиста за собой: - Пойдёмте, пусть отдыхает!

А когда Солнышкин открыл глаза, перед ним дымилась поставленная Борщиком кружка компота, а рядом снова сидел Перчиков.

В каюте было сумрачно. Наступил вечер, и в иллюминатор, будто спрашивая «Как дела?», заглядывала звезда.

- Ну, как дела? - спросил Перчиков.

- Порядок! Пора за учебники. Экзамены на носу! - сказал Солнышкин.

- Учиться, учиться! - послышался рядом начальственный басок.

В коридоре толпилось полкоманды и сверкали вспышки. Репортажик готовил срочный репортаж о Солнышкине в газету.

А из-за двери вдруг донеслось:

- Будем учиться, - и мимо со стопкой учебников в руках протопал Плавали-Знаем.

- Но пока есть и другие дела! - сказал Перчиков и показал свежепахнущие ролики недавно проявленной киноплёнки.

Солнышкин схватил их и стал рассматривать на свет.

- Посмотрим? - спросил Перчиков.

- Не посмотрим, а покажем! - сказал Солнышкин.

- Кино? - спросил, заглянув, Плавали-Знаем.

- Шуточки! - сказал Моряков. - Опять шуточки!

- Так, масштабные шуточки! - крикнул Солнышкин, вскакивая. - На острове люди ждали кино?

- Ждали! - крикнул Плавали-Знаем. - Ждали!

- Тогда надо показать! - согласился Моряков.

И друзья бросились на палубу.

ВСЁ ВПЕРЕДИ!

При помощи телепатии или просто сердцем уловили Солнышкин и Перчиков, что думали на острове Камбала, - неизвестно, но на берегу шёл разговор, очень близкий к их мыслям.

- Хоть бы несколько кадров увидеть! - говорили в толпе, смотревшей вслед уходящим пароходам. - А то помогали, помогали.

- А увидим - шиш! - сказал Соскин.

И мохнатые артисты, которые тоже смотрели вдаль, поджав хвосты, обиженно заскулили.