Мореплавания Солнышкина. Повести

От удара в глазах у радиста стало так светло, что он сразу увидел кита. Это же Землячок! Кит, который однажды вынес Перчикова на спине с необитаемого острова, выпускал белый фонтанчик и нежно прижимался боком к пароходу после долгой разлуки. Делал он это не очень осторожно, и поэтому вахтенные просили Перчикова повлиять на кита.

Но Перчикова сейчас волновало не это.

В тот же вечер, когда появился Землячок, счастливый радист вернулся в рубку, настроил аппаратуру на привычный лад, и вновь из звёздных просторов к нему донёсся весёлый звук «бип-бип-бип».

В открытую дверь было видно, как но небу среди звёзд быстро плывёт спутник, и Перчиков снова почувствовал себя в кабине настоящего космического корабля.

Но скоро в наушниках раздался какой-то далёкий-далёкий звук, совершенно незнакомый и непривычный. Такого Перчиков не слышал за всю свою жизнь. Он замер и стал прислушиваться. Звук почти погас. Усмехнулся и погас. И вдруг повторился с повой силой, будто прорвался сквозь далёкие-далёкие миры. Звук напоминал что-то похожее на «дзинь-дзинь-дзинь».

Перчиков бросился в рубку к Морякову.

- Сигналы, непонятные сигналы!

- Позвольте, позвольте! - воскликнул Моряков. - Уж не те ли, которые недавно приняли учёные?

- Какие? - опешил Перчиков.

- Разве вы не слышали сообщений радио? Короткие затухающие сигналы, сигналы других миров, других планет!

И Моряков, распахнув дверь, кинулся в радиорубку. Перчиков трусцой побежал за ним. Сигналы были слышны!

На второй день звуки повторились в то же самое время.

- Если примем их в третий раз, - сказал Перчиков, - сообщим в Океанск!

- В Академию наук! - воскликнул Моряков. - Подумать только, может быть, кто-то за миллионы километров подаёт сигналы всей Земле, всему человечеству, а слышим мы одни?! А их должны слышать все - в России, в Америке, в Англии!

Вот о чём говорили Моряков и Перчиков на носу парохода «Даёшь!».

- Да, Евгений Дмитриевич! - спохватился Перчиков, услышав об Англии. - У меня к вам просьба.

- Я вас слушаю!

- Не поможете ли вы Солнышкину подучить английский? Ведь скоро Жюлькипур!

Даже в такое время Перчиков помнил о друге.

- С удовольствием! - сказал Моряков. - С удовольствием! - и посмотрел сверху на Перчикова. - Но почему просите об этом вы?

- А я хочу ему сделать сюрприз с помощью техники! - улыбнулся Перчиков. - Положил на ночь магнитофон под подушку, а утром проснулся - и сразу: «Гуд монинг!»

- С удовольствием! - повторил Моряков. - О чём речь! - и посмотрел на часы. - Но кажется, нам пора?

И они решительно направились к рубке. В этот самый момент с кормы сквозь шум донёсся крик Буруна:

- Стоп! Стоп! Человек за бортом! Человек за бортом!!!

ДУБЛЬ ШЕСТЬ!

Спрятав под матрац заветную книгу, артельщик поднялся на палубу. От великих планов у него кружилась голова, волны несли его на своих плечах к Жюлькипуру, к городу небоскрёбов, базаров, харчевен. Стёпка сам чувствовал себя целым городом с колбасными, небоскрёбами, глаза его вспыхивали, как витрины в лучших ресторанах. Ключи от артелки сами приплясывали в руках, и пальцы искали, из кого бы тут навертеть колбас, а кого свернуть в рулет.

Возле камбуза в воздухе вились три уютных дымка, мурлыкала гитара Федькина и на весь океан шлёпали костяшки домино. Там забивали в морского козла. Сбоку на трапе сидел Солнышкин и наблюдал за игрой.

«Повеселитесь, повеселитесь», - подумал артельщик и подошёл к компании.

- Сыграем?

- В пару с Петькиным, - сказал Борщик, мешая домино и принюхиваясь: не горят ли на плите макароны.

Стёпка запустил пятерню в кости и сразу с грохотом хватил ладонью о ящик. Везенье так и валило в руки!

- Шесть-шесть! На всю капусту!

Борщик от неожиданности приподнялся и замигал подпалёнными ресницами. Мишкин сощурился и, прикусив папироску, приставил камень сбоку.

- Шесть - пять.

- Правильно! - сказал Солнышкин, который болел за Мишкина.

- Вас не спрашивают, Лунышкин, - сострил артельщик и так шлёпнул камнем по ящику, что белые точки едва не вылетели из камня. - Четыре - шесть!

- Ну и разошёлся! - с интересом посмотрел на него Солнышкин.

- А нельзя ли потише? - раздался за спиной артельщика сердитый голос.

И на бак в полной форме выскочил штурман Пионерчиков с раскрытой тетрадью в руках. Он сочинял статью о делах юных моряков.

Крик артельщика помешал ему думать в тот момент, когда в голову пришли великолепные слова, а теперь они из головы вылетели.

Пионерчиков и без этого терпеть не мог артельщика.

При каждой встрече он мечтал дать ему хорошего пинка. Но честь морского мундира и пионерский закон не позволяли распускать руки.

- А может, сыграем? - повернулся к нему Стёпка, вскинув рыжую бровь.

- Я в подобные игры не играю, - отчеканил Пионерчиков и сморщил лоб. Он старался вспомнить великолепные слова.

- Дрейфите! - ухмыльнулся артельщик.

- Кто?! - изумился Пионерчиков. Его обвиняли в трусости!

Поставив ногу на край ящика, на котором сидел Борщик, он решительно взял камни из рук поражённого кока.

- Пять - два! - ударил по столу штурман.