Мореплавания Солнышкина. Повести

И вдруг, споткнувшись о порог, они изумлённо посмотрели на капитана: лицо его сияло, он был полон загадочного величия.

- Ну, что? - спросил он ещё загадочнее.

- Вмёрзли! - выпалил Васька.

- Крепко? - спросил Плавали-Знаем.

- Ещё не совсем, - сказал начальник училища. Румянец на его щёчках засиял ярче. - Ещё не совсем, - повторил он, - и есть маленькая идея…

Плавали-Знаем перебил его:

- Идея есть у меня!

- Какая? - Васька пошмыгал носом в сторону камбуза. Плавали-Знаем вскинул вверх указательный палец:

- Вмёрзнуть ещё крепче!

Васька и начальник ошалело переглянулись и снова посмотрели на сияющего капитана: странные шутки! Плавали-Знаем с улыбкой наклонился к ним:

- Славы хотите?

- А кто не хочет! - Васька пожал плечами, хотя определённая слава о нём шла давно.

- Смотря какой, - осторожно сказал начальник училища.

От славы воспитателя он бы не отказался, от славы композитора - тем более!

- Ну, хотя бы славы зимовщиков! - сказал капитан.

У Васьки брови полезли вверх. А начальник училища усмехнулся: «Мужественный товарищ! Хорошо шутит!»

Но Плавали-Знаем многозначительно кивнул: «То-то…» - и вскинул голову:

- Зимовка! Нужна необыкновенная зимовка! Такая, о которой сообщило радио!

- А что! - согласился Васька. - Был бы компот! Начальник училища озадаченно почесал в затылке. Он собирался что-то сказать, но капитан опередил его:

- Ваше дело песни, моё - зимовка!

«И в самом деле, - подумал начальник, - конечно, моё дело - песни». Здесь он только гость и вмешиваться в капитанские дела с его стороны было бы бестактно.

- Это может быть удивительная эпопея, - сказал Плавали-Знаем и подмигнул будущим зимовщикам. - Плавали, знаем! Может!

С льдины снова донеслось: «Раз-два! Взяли! Бум! Ух!» Кто-то вскрикнул, врезавшись и борт лбом, - за иллюминатором вспыхнуло. И Плавали-Знаем рассмеялся:

- С такими ребятами всё может быть! Свистать всех наверх!

НАДО БРАТЬСЯ ЗА ДЕЛО

Но свистать кого-либо не было необходимости. Уточка и Барьерчик выбивали ботинками по трапу известную курсантскую мелодию: «Семь часов - пора на ужин!», и с чёрных бушлатов во все стороны сыпался иней. Лобастый Барьерчик прикрывал ладонью фосфоресцирующую в темноте шишку, но бросал взгляд на дверь камбуза, откуда в морозную ночь уплывали дурманящие запахи щей, сваренных коком парохода «Светлячок» Супчиком.

Курсанты ввалились в столовую и, увидев в руках тоненького седого кока дымящуюся супницу, хотели броситься к столу, но услышали бодрый голос капитана:

- Ну как? Вмерзаем?

- Вмерзаем! - в один голос ответили курсанты.

Плавали-Знаем прошёлся по столовой и сказал:

- Отлично!

- Что отлично? - спросил суровый Барьерчик.

- Вмерзаем! - весело сказал капитан.

Курсанты посмотрели друг на друга, на энергично мазавшего горчицей хлеб Ваську, на озадаченного начальника, но прочитать на их лицах что-либо определённое было трудно. Васька ахал от горчичного огонька, начальник что-то прикидывал в уме, а Супчик сам застыл от неожиданности с дымящейся супницей. Слова капитана были куда удивительней, чем его, Супчика, щи.

- Всё отлично, - повторил капитан, принимая супницу из рук изумлённого кока. - Значит, зимуем!

Оба курсанта и Супчик разом спросили:

- Как?

- Необыкновенно! - сказал Плавали-Знаем. - Главное - необыкновенно. А остальное уже зависит от нас с вами. Надо вспомнить, как зимовали другие. Кого вы помните из зимовщиков?

Чёрненький кудрявый Уточка хотел было сказать, что зимовка ему не нужна: ему светит место штурмана в рыбкиной конторе - у рыбачков на юге: но из желания блеснуть перед начальством выложил:

- Ну, Амундсен.

Начальник - хоть и был в отпуске - одобрительно кивнул.

- Мало ли кого помним - Скотта, Седова, Нансена, - сказал Барьерчик.

- Какие имена! А?! - Плавали-Знаем поднял вверх палец. - Какие люди!

Не согласиться с этим было трудно. Это звучало!

- А без зимовки кем бы они были?

Уточка, присаживаясь к столу, мигнул: намёки капитана обещали кое-что поважнее штурманского места в рыбкиной конторе.

Барьерчик хмуро опустился рядом, и курсанты заработали ложками. А Плавали-Знаем, что-то замурлыкав, мечтательно посмотрел сквозь переборку, услышал, как похрустывает у курсантов за ушами, что-то вспомнил и захохотал:

- Хрустели от мороза! Да с такими носами и ушами мы выдержим любую зимовку! Выдержим! Плавали, знаем! - Он хотел было подцепить вилкой кусок мяса, но отодвинул тарелку к вслух подумал: - Надо браться за дело!

НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ПЛАНЫ

Обычно Супчик, сложив руки на фартуке, с удовольствием слушал весёлый хруст горбушек, посвистывание обсасываемых косточек, плюханье ложек, и не было для него в жизни музыки прекрасней, чем эта аппетитная симфония. Не было ничего дороже морской тельняшки и чести морского повара. Свои обеды он оценивал по особой штормовой шкале: аппетит 6 баллов, аппетит 8 баллов, аппетит 10 баллов! Нет, не было большего счастья, чем наблюдать, как вся команда дружно налегает на ложки-вёсла, как всё похрустывает в крепких молодых зубах, как поднимается настоящий флотский, штормовой аппетит.