Мореплавания Солнышкина. Повести

«День, другой, третий - и мы ещё посмотрим, Солнышкин, чья Антарктида лучше», - рассмеялся Плавали-Знаем, вспомнив своего бывшего матроса.

Но прошёл только день. А впереди была ещё ночь. Она гудела, посвистывала, поскрипывала от мороза. Ночь трудилась. И экипаж тоже не мог уснуть в предчувствии скорых событий.

Курсант Уточка рисовал. Начальник училища ворочался с боку на бок, пытаясь поймать мелодию. Он уже уловил важный начальный звук и почти держал в руках следующий, но вместо этого вдруг на всю округу проскрипело: «Мяу!» И автор будущей песни смутился: какая-то ошибка!

Но никакой ошибки не было. Именно в тот момент, когда композитор уловил счастливую ноту, ничего не записавший в дневник Васька швырнул в иллюминатор косточку отбивной. Она пролетела над упряжкой, отскочила от льдины и стукнула по лбу торчавшего на снегу чёрного кота, который тут же издал протяжное: «Мяу!» и, схватив кость, с таким усердием впился в неё зубами, что заждавшиеся съёмок псы с лаем рванулись в погоню!

Раздался лёгкий треск. Судно дрогнуло. Не совсем проснувшийся курсант Упорный схватился за ключ и под завывание ветра стал настойчиво выбивать:

«SOS! SOS! SOS! ТЕРПИМ БЕДСТВИЕ РАЙОНЕ ОСТРОВА КАМБАЛА. «СВЕТЛЯЧОК».

Прилёгший отдохнуть в своей каюте Плавали-Знаем заворочался под тулупом. До его слуха донёсся стук морзянки, но он отмахнулся: «Какой SOS! Какое «Бедствие»!» И скоро к завываниям метели прибавилось начальственное посвистывание, посапывание и похрапывание.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ БУДУТ, СОЛНЫШКИН!

В это самое время из далёкого антарктического рейса, пропахший всеми ветрами и штормами, возвращался известный читателям бывалый пароход «Даёшь!». Бока его были потёрты льдами и плавниками акул, палуба посвечивала свежей краской. Экипаж торопился домой.

Шелестели в каюте Перчикова экзотические магнитофонные плёнки, покачивались за бортом родные волны. И на мостике парохода стоял матрос Солнышкин в новенькой майке, на которой зеленела нарисованная весёлая пальмочка. А в руках у Солнышкина была новая кинокамера, которую только что во время стоянки в Японии подарили ему японские моряки за спасение свалившегося с причала мальчишки, о чём писали все японские газеты. И Солнышкин торопился снять всё удивительное, чтобы в родном сибирском посёлке повеселить бабушку и школьных друзей.

Но акулы и летучие рыбы остались в тропиках. Киты скрылись. И только родной ветер похлопывал бывалого моряка по румяным щекам.

Потом быстро стемнело. И на небо крупными огнями посыпались родные созвездия. Вышел проветриться Орион, присмотрелся и козырнул: «Привет, Солнышкин!» Наклонилась Большая Медведица: «Эге! Да это же пароход «Даёшь!». А кто это там на мостике? Солнышкин? Привет, Солнышкин! Где это ты пропадал! В Антарктиде? Хорошо живёшь!» - и потопала дальше.

А Солнышкин спустился по трапу и мимо доски Почёта, на которой рядом с серьёзными физиономиями Буруна и Перчикова сияла его - лучшего рулевого - улыбка, пошёл в каюту.

- Ну что? - не отрываясь от какой-то схемы, спросил Перчиков. В руках у него был паяльник и пучок проводов.

- А ничего! - садясь на койку, сказал Солнышкин. - Хоть бы что-нибудь весёленькое. Ни одного порядочного приключения. Возьмусь за учебник или пойду стирать тельняшку.

- А тебе что, нужны только извержения, жемчужины, «летающие тарелки»? Да давай я сниму, как ты стираешь тельняшку или драишь палубу! Покажешь бабушке - так у неё слёзы ручьями покатятся!

- А я не хочу, чтобы бабушка плакала! - вспыхнул Солнышкин. Он так и представил себе поджатые бабушкины губы и слёзы на маленьких ресницах.

- Так от гордости, - сказал Перчиков. - А вулканы, острова, киты - всё это ещё будет. Приключения ещё будут, Солнышкин. Будь уверен! Без этого у нас не обходится.

Вдруг Перчиков оглянулся.

Дверь распахнулась, и в каюту вкатился на роликах симпатичный деревянный человечек в нарисованной голубой тельняшке, с синими сияющими стёклышками в квадратной голове и произнёс:

- Приключения ещё будут, Солнышкин!

Он протянул радисту радиограмму, и Перчиков, отложив паяльник, стал быстро читать: «SOS! SOS! SOS! ТЕРПИМ БЕДСТВИЕ РАЙОНЕ ОСТРОВА КАМБАЛА. «СВЕТЛЯЧОК».

- Что там? - спросил Солнышкин.

Перчиков прочитал радиограмму вслух, и Солнышкин вскочил с койки. Только что ему хотелось домой к бабушке. Но тут был чистый SOS! Люди просили помощь. И где?! У острова Камбала. Этот остров для Солнышкина и особенно для его друга кое-что значил.

- Такие вот приключения! - сказал Перчиков.

- Ничего себе приключения! - застёгивая бушлат, сказал Солнышкин. - Но это мы всё равно снимем! - И он хлопнул деревянного матросика по квадратному плечу. Перчиков рассердился:

- «Снимем»! Сперва нужно помочь людям! А потом снимать!

- И поможем, и снимем! - сказал Солнышкин вслед другу, который бросился с радиограммой будить капитана.

КОГДА ДРУЗЬЯ В БЕДЕ

Капитан Моряков и не думал спать. Он то ходил по каюте, то, наклонясь над столом, что-то измерял циркулем на листе ватмана и приговаривал:

- Ай да Солнышкин, ай да голова!