Мореплавания Солнышкина

Солнышкин взбежал выше, на мостик, и увидел крепыша в курсантской одежде, который наводил на лёд похожий на кастрюлю прожектор. В стороне от него сердитый кок Супчик лил из чайника на лёд кипяток и горстями сыпал из мешка крупную соль!

— Вот это да! — сказал Солнышкин.

Но это было не всё!

От острова Камбала тянулась возглавляемая Молодцовым такая весёлая стайка пингвинов, что спасённый Солнышкиным пингвиненок, то и дело смотревший за борт, скатился по трапу и, переваливаясь с боку на бок, заторопился навстречу родным братьям. Следом за дружком на лёд бросился Морячок. Пингвинята окружили его со всех сторон, и каждый старался подержать за руку!

Солнышкин посмотрел на Морячка, прошёлся взглядом по шахматной доске, на которую всё летели горсти соли, окинул глазом всю льдину и замигал: льдина напоминала что-то такое, о чём немедленно — просто мгновенно — захотелось доложить капитану. Это могло внести существенные поправки во все капитанские планы.

Солнышкин бросился по трапу вниз, но капитан и сам уже выходил из каюты.

Что это такое?

Моряков вышел в тельняшке, такой крепкий и стройный, что и Солнышкин от гордости за капитана выпрямился, как наполненный ветром парус. Капитан остановился у борта и в недоумении повернул лицо к сверкавшим ледяным истуканам:

— Что это? Что это ещё за остров Пасхи?

— Остров Плавали-Знаем! — сказал Солнышкин и в самых весёлых словах выложил капитану всё, что знал сам.

— Не может быть! — сказал Моряков.

— Ого! Ещё как может!

— Ну и художества! Ну и Чарли Чаплин!

Капитан в гневе прошёлся по палубе. Подумать только: люди отклонились от курса, отложили прекрасный проект, диссертацию из-за каких-то дурацких затей! Он метал громы и молнии.

— Но и вы хороши! — Он сурово посмотрел на Солнышкина. — Всё шуточки да забавы. Кино, матч! А от вас можно бы ждать уже более масштабного решения.

— А без шуточек нет флота, — сказал Солнышкин, которому как раз и не терпелось выложить кое-что масштабное.

— Да? — уже веселей спросил Моряков, глядя на горизонт. — Ну что ж, раз случилась такая весёлая шутка, так и выход из неё попробуем найти весёлый! А? Хорошо бы иметь карту льдины!

Солнышкина словно подхватило ветром.

Через несколько минут он уже спускался по лестнице с мачты, размахивая листком из походного блокнота, на котором была вычерчена вся льдина с двумя пароходиками посередине. Её-то он и собирался показать капитану!

— Молодцом! — Капитан посмотрел на карту.

Льдина, как родинка, приросла к Камбале. Моряков собирался что-то сказать, но обратил внимание на приближающуюся стайку пингвинов, впереди которой вышагивали Молодцов и Морячок.

Чем ближе цепочка подходила к пароходу, тем становилось понятней, что это не пингвины, а румяные детсадовские малыши. Моряков сурово посмотрел на них и уже во второй раз задал сегодня один и тот же вопрос:

— Что это такое?

— Дети!

— При чём тут дети, когда команде предстоит решение таких важных вопросов! — Моряков взмахнул картой. — Одни помехи!

Однако насчёт помех Моряков поторопился.

Во-первых, снимают фильм у острова Камбала не каждый год. И Молодцов вёл детсадовцев на экскурсию: как-никак пароход прибыл из тропиков, в его каютах качались пальмы, сняли раковины небывалой величины. И во-вторых, встречи с малышами, как оказалось, могут принести пользу не только малышам, но и видавшим виды взрослым.

Ход первый, ход первый, ход первый!

Два десятка румяных, как снегири, малышей подрастали прямо на глазах, когда лейтенант Молодцов, оглянувшись, заметил, что один из них всё ещё сидит у берега и что-то ковыряет лопаткой.

Молодцов оставил детвору под наблюдением антарктического пингвина и Морячка и, быстро вернувшись к Соскину, потянул его за рукав.

Но через несколько минут Соскин снова отстал и стал ковырять лопаткой во льду.

— Соскин, не ковыряй лёд! — строго сказал лейтенант и вытер ему платком нос. Но Соскин продолжал своё дело.

— Соскин, не ковыряй лёд! — хором крикнули дети так, что эти слова долетели до обдумывающего будущий матч Плавали-Знаем, который уже поглядывал, как бы сфотографироваться рядом с детьми, да ещё с пингвином.

Но, услышав, что Соскин ковыряет лёд, тоже погрозил пальцем и сказал:

— Не ковыряй лёд, Соскин! — и сказал это так, что малышам показалось, будто два десятка ледяных истуканов тоже погрозили Соскину пальцем.

А Моряков, смотревший в бинокль, вдруг заохал:

— Молодец! Ну молодец, Соскин! — И приказал Борщику, у которого на камбузе кипело ведро компота и шипели пухлые, как сам кок, пончики: — Угостить детей! — А экипажу скомандовал: — Солнышкин, Перчиков, Бурун, Челкашкин — за мной!

И едва все собрались в капитанской каюте, капитан положил на стол составленную Солнышкиным карту и ткнул в неё пальцем:

— Что это такое?

— Льдина, — сказал Солнышкин.

— Крым! — крикнул удивлённо Бурун, заметивший то, что Солнышкин разглядел с самого начала.

— Правильно! Крым! — подтвердил Моряков. Он не зря столько времени простоял на морозе в одной тельняшке: льдина по форме сразу ему напомнила жаркий Крым.