Морф

Хаэлли и сам с трудом верил в то, что остался. Скажи ему кто-нибудь раньше о том, что он добровольно станет слугой авашири, эльф рассмеялся бы в лицо умалишенному, а потом обязательно бы посоветовал тому сходить в храм Миенель-Далли Милосердной и испросить прояснения рассудка. Ибо ни один эльф даже под угрозой смерти не стал бы служить презренным и грязным авашири. Если такие случаи и были, то о них анналы Великого леса благоразумно умалчивали.

Хаэлли остался в Шварцштейне на положении телохранителя барона Лерия Аугустуса. Подписанный обеими сторонами и спрятанный в тайник договор гласил, что эльф Хаэлли может пребывать в Шварцштейне ровно столько, сколько сам сочтет нужным, имеет полное право путешествовать по окрестным землям пеший или конный, взамен выполняя секретные поручения барона. Его светлость, отлучившись в близлежащий городок Талья, справил эльфу надлежащие документы о том, что-де полукровка Хаэлли Вирс находится в рабстве у барона Аугустуса с того самого момента, как был собственным отцом отдан за долги (ознакомившись с этим прискорбным фактом своей биографии, Хаэлли поморщился, но возражать не стал. Не зря, ой, не зря авашири для эльфов — варвары; только у варваров и возможно такое, чтобы сына за долги). Ну, а то, что полукровка слишком уж походил на настоящего эльфа, никого не беспокоило: Талья оказался такой дырой, что здесь даже полукровок никто отродясь не видел, не говоря уже о большем. Так далеко на восток эльфы не забирались уже несколько столетий.

Таким образом, со слов барона, была заключена сделка, от которой обе стороны должны были оставаться в несомненном выигрыше. Хаэлли отвели небольшую спальню рядом со спальней его светлости, и сам барон, самодовольно улыбаясь, вручил своему телохранителю ключи от оружейной, посоветовав выбрать себе оружие, которое почтенный эльф сочтет достойным. Хаэлли вежливо поклонился и отправился вниз, сомневаясь, что сможет выбрать среди варварского оружия что-нибудь приличное.

…Удивительно, но в оружейной презренного авашири нашлось довольно оружия на любой вкус. Хаэлли выбрал меч и палаш, а потом не удержался и взял метательные ножи. Все это могло пригодиться, и весьма скоро: Хаэлли по-прежнему хотел найти и убить морро, а для этого ему нужно было забрать свои вещи из замка другого авашири. Книга с руническими формулами и пояснениями к ним, ритуальный меч, способный разрубить чуждое этому миру тело морро, и видящие, которые могли бы указать путь к проклятой твари.

Потом Хаэлли зашел к барону, который, сидя в кабинете, занимался изучением счетов, и сообщил о своем намерении на время покинуть Шварцштейн. Лерий Аугустус, не отрываясь от бумаг, мрачно посоветовал своему телохранителю зайти на кухню и запастись провиантом, ибо до замка барона Ариуса Брикка было не меньше суток пути на юг по большому торговому тракту.

Хаэлли, слегка подивившись проницательности варвара, спросил:

— Почему вы полагаете, что я иду именно туда?

Барон поднял на него темные недобрые глаза.

— С такой рожей, как у тебя сейчас, люди отправляются только для свершения кровной мести, Хаэлли. А я искренне верю в то, что вы не так уж и лучше нас.

— К чему мне мстить? — эльф пожал плечами.

— Да мне все равно, чем ты там будешь заниматься, — Лерий усмехнулся, — идешь за тем, что у тебя отняли? На здоровье. Только не забудь прихватить те документы, что я для тебя сделал, и если остановит патруль, смело показывай. Да, и не забудь вернуться, Хаэлли.

Эльф смерил человека презрительным взглядом.

— Мне казалось, что мы заключили договор. Эльфы не врут и не изворачиваются, так что не стоит судить по себе.

— Ох, ну да, да, конечно, — поспешно согласился барон, — я все время забываю, что ты у нас — средоточие света, а вокруг тебя сплошь дерьмо. Иди, Хаэлли, я буду тебя ждать. Но перед этим все-таки на кухню заверни, вдруг лишний кусок пирога да сгодится в дороге?

«Он искренне верит в то, что я собираюсь отомстить тем людям», — улыбаясь, Хаэлли спускался по винтовой лестнице, пережившей не одно поколение владельцев, — «Как глупы эти авашири! Разве дитя Великого леса опустится до мести? Мстят слабые. Мстят те, чьи сердца исполнены тьмы. Я просто… да, просто хочу получить обратно то, что тот человек присвоил. Если он воспротивится, то я его убью. Не более».

Время было позднее, кухня пустовала. Под столом огромный волкодав Лерия глодал кабанье копыто, в нечищеном котле белым налетом застывал жир, по полу сновали непуганые тараканы. Хаэлли поморщился, попятился и решил, что сможет изловить и зажарить еду по дороге. Вообще странным казалось то, что в такой грязи авашири еще не вымерли от какой-нибудь смертельной болезни; единственным, что объясняло их существование, могла быть только их немыслимая плодовитость.