Морфо

Читая это, молодой мужчина хмурился, потирая кончиками большого и указательного пальцев друг об друга. Он видел в явном неуважении российских законов признаки оформившейся сепаратной феодальной теократии, где первые лица публично используют подданническую риторику, чтобы качать деньги из федерального центра, а в своих видео, исходя из сделанных по его запросу переводов на русский, между собой называли главу региона «шахом». Его, как государственного мужа, интересовала вся эта картина в совокупности, но сторонний человек разглядел бы в нём и признаки страха. Что-то явно его беспокоило, помимо откровенного плевка в лицо российскому правопорядку.

Вошла роскошная, высокая женщина – его жена. Она подошла, поцеловала голову мужа. На лице хозяина дома изобразилась странная улыбка, в которой уголки губ ушли вниз.

– Будешь завтракать? – спросила она.

– Нет, спасибо. Мне нужно кое-куда отъехать.

– У вас же сегодня нет заседания, – расстроенно сказала молодая женщина.

– Дела отечества всегда требуют внимания, – твёрдым, мужественным голосом ответил он.

– Ладно, надеюсь, смогу тебя дождаться вечером, – сказала она с укором и пошла из комнаты, заметно качая бёдрами.

Муж проводил её глазами. «Она ведь это специально, – думал он – провоцирует. У женщин одно на уме. Она не понимает, как важно то, что я делаю. Хочет, чтобы всё внимание было её».

Он не часто баловал жену своим вниманием, особенно после того, как у них родился первый ребёнок. Успокоив себя выполнением биологического долга, молодой сенатор с головой ушёл в дела государственные.

Он встал, спросил у ассистента не отменена ли встреча – ответ был отрицательным, собрался и выехал.

Апартаменты, в которых жил сенатор от Чечни Бекхан Сулейманов, находились в центре Москвы. От пробок не спасала даже мигалка. Некоторые водители нарочно не уступали дорогу. «Суки», – цедил сквозь зубы сенатор, видя, как легковушки и джипы игнорируют светошумовые сигналы – материальное воплощение его статуса.

Они свернули с узкого шоссе на набережной во двор. Шлагбаум откинулся, они оказались в кирпичном колодце, на который со всех сторон пялились огромные стёкла. Двери распахнул вежливый швейцар, хотя они могли открываться автоматически – признак наличия человека с восточной ментальностью в доме. Холл был стандартным для таких апартаментов, но на этаже, где жил Бекхан, всё было устлано коврами с восточным орнаментом. Он выкупил весь этаж.

В дверь звонить не пришлось – уже знали про его визит. Навстречу вышел человек с короткой, жиденькой бородой. По некоторым признакам специальной косметики было видно, что он прилагал огромные усилия, чтобы сделать её густой и длинной, но против генов не пойдёшь.

– Добрый день, – официально поздоровался Николай.

– И тебе добрый день, – ответил другой сенатор, специально подделывая акцент – на самом деле он хорошо говорил по-русски.

Жестом он пригласил Николая пройти. За дверью оказалась небольшая комнатка с подушками на полу вместо кресел и чем-то вроде скатерти в центре – вместо стола. Сенатор всячески подчёркивал своё происхождение в глазах гостя. Может быть в его доме были комнаты поудобнее, но для приёма не очень близких людей он использовал эту.

Коля с достоинством присел на одну из подушек, устроившись как можно в более свободной позе, насколько позволяло положение сидящего на полу. Бекхан уселся напротив, привычно скрестив ноги.

Вошли женщины с закрытыми лицами, они поставили мелкие чашки с чаем и сухими пирожными и вышли. Хозяин явно не рассчитывал проводить долгий и тёплый приём.

Внутри Николая зашевелилась неприязнь, но он здесь для дела, а потому в принципе не обязан любить этого человека.

– Я так понимаю, вы про моральные ценности говорить приехали? – спросил Бекхан, самоуверенно растягивая слова.

Он взял одну из чашек и качнул ей, приглашая Николая присоединиться к чаепитию.

Не будучи уверенным, что не роняет своё достоинство в восточной системе ценностей, он тем не менее взял чашку и отхлебнул.

– Россия в окружении врагов, – сказал он убеждённо – нам нужно консолидировать все здоровые силы, чтобы защититься.

– Не только защититься, но и ответные удары наносить, – вставил собеседник.

– Это тоже. Но мы должны быть уверены хотя бы в том, что общество огорожено от радужной чумы.

Бекхан понимающе скривил губы.

– Сами по себе эти люди отвратительны – это противоестественно, когда люди спят с людьми своего пола. Но в случае России они ещё и политически окрашены. В большинстве они являются сторонниками так называемых универсальных ценностей, которые навязывает Запад, маскируя под ними свои шкурные интересы. Логика тут проста: они поддерживают гомиков и лесбиянок здесь, а те, чувствуя поддержку из-за границы, неизбежно становятся пособниками Запада. В этом проблема.

– Угу, – не раскрывая рта, ответил чеченец.

– Я считаю, здоровые политические силы России должны соединиться и единым фронтом ударить по всей этой нечисти.

Собеседник промолчал.

– Я слышал кое-что про вас, – Николай сказал это так, будто ждал, что тот его спросит.

– Что же? – действительно спросил Бекхан.