Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Со стерезисом приходится сталкиваться и при описании историчес ких событий. Например, вторжение Лжедмитрия I с польскими войсками в Россию происходило очень странным образом. Поляков была горстка, в собственно военном аспекте они не могли противостоять огромному государству Годунова. В военном смысле это была типичная авантюра. Однако Лжедмитрий победил, и уже современники событий писали, что он победил не благодаря своей силе, а благодаря политичес кой слабости режима Годунова (“Яко комар льва порази…”). Годунов не был “богоданным монархом”, существовала сильная оппозиция его правлению. В то время душевная жизнь людей была такова, что требовала законного монарха старой, традиционной династии. Это было время, когда люди еще были душевно связаны с правящей семьей; подобное явление было значительно сильнее в прошлом, ко времени Грозного это душевное явление уже редуцировалось, а в современную эпоху оно исчезло, и потому теперь мысли о восстановлении Романовых являются атавизмом. Но в XVI веке это чувство в народной душе было еще живо, поэтому в идеологическом плане режим Годунова представлял собой “дырку” в системе. Победа Лжедмитрия произошла слабостью его противников; именно так ведет себя “дырка” в сложной системе: она “засасывает” структуры, пытается восполнить недостающее, забирая что подвернется со стороны. Выбора по этому направлению система лишена: если бы она могла выбирать, это бы и означало, что она структурирова на в данном аспекте и “дырки” нет. Неструктурированная же в данном аспекте система “глотает что попадется”. Одна “дырка”, разумеется, существовать не может, существует система, поддерживающая свою структуру и тем самым стабилизирующая также и “дырку”. Тем самым победа Лжедмитрия над государством Годунова была явленным в истории следствием стерезиса.

Если вглядеться в начавшиеся при Лжедмитрии I преобразования, они изумляют сходством с первыми шагами петровских реформ (потешные полки нового образца, самостоятельное поведения бойкого монарха, неприязнь к традиционному укладу и проч.). Можно сказать, что Петр был гомологом Лжедмитрия, пришедшим через век, но уже изнутри России. Сходство усугубляется до символа тем обстоятельством, что Лжедмитрий старательно копировал Дмитрия, был подготовлен играть его роль, вжился в нее до самоотождествления. Сам же Дмитрий, как известно, страдал эпилепсией - как и Петр. В определенном смысле Петр был новым явлением Дмитрия, но более подготовлен ным. “Дырка” была заштопана; преобразования, необходимые стране, производил именно законный монарх традиционной династии. Не раз отмечалось, что успех петровских реформ был обеспечен в основном именно его легитимностью как монарха.

Сходный пример действия стерезиса, а не фигуры, проявился в Великой русской революции. Культурный и идеологический вакуум возник в России к 1917 году. Именно этот вакуум засосал в себя большевистскую идеологию - не потому, что она отличалась какими-то особенно положительными чертами, а потому, что она была, а пустоту надо было заполнить. Несмотря на ряд мощных причин, детерминировавших развитие России в сторону революции, даже в начале ХХ века, даже в 1917 году не было неизбежным то, что реально произошло. В России в канун революции не было именно “классов”, заинтересованных в падении существующего режима. Все социальные слои были недовольны существующим положением дел, но все они были настолько зависимы от режима, что не желали “всерьез” его разрушения. Дворянство ждало помощи от сильной монархии в постигших его бедах, крестьянство ожидало от “батюшки-царя” земли, буржуазия, завязанная на государственные монополии, проникала в правящие сферы, но не мыслила себе жизни без них. Идеологический вакуум, отсутствие идей о том, как разрешить тяжелейшее положение, в котором оказалась Россия, привел к революции и тирании, а вовсе не “объективное” положение дел. Сейчас, в конце тысячелетия, мы снова имеем культурный вакуум, который должен быть заполнен. И какую идеологию на этот раз затянет разверзшаяся дыра в культуре? Именно на этом примере мы видим стабилизацию “дырки” системой. “Дырка” есть ничто и как таковое не существует, однако устройство данной системы может поддерживать “дырку” и придавать ей черты структурности, какого-то поведения. В 1917 году в результате идеологического вакуума, “дырки” в духовной сфере государства произошло изменение системы; через 73 года это изменение было отвергнуто - и система в значительной мере вернулась к предыдущему состоянию с той же по характеру своему “дыркой”.