Морфология загадки

Корпус загадок проявляет себя в обряде загадывания-разгадывания. Обряд – социальный институт, и в его основании должны быть некоторые общественные функции. Одна соответствующая функция общего вида известна антропологам – это табу, запрет на называние некоторых предметов. Табу может означать больше, чем умолчание: существует табуированное называние, которое осуществляется косвенно – с помощью иносказательных выражений, эвфемизмов. В загадке функция табу еще более специфична. Важнейший момент тут заключается в том, что оглашаемая разгадка не может быть тем табуированным предметом, на который направлено иносказание вопроса, потому что табуированный предмет не называем напрямую – на то он и табуированный. Необходимость того избытка сигнификации, который мы нашли при анализе отношения загадки к разгадке, объясняется тем, что загадка имеет и другую направленность, помимо разгадки; она говорит еще и о другом предмете, которого не называет. На этот табуированный, неназываемый предмет указывает смысловое предпочтение в выборе всей областью загадочных описаний метафорических предметов и их свойств.

Эзотерическая функция загадки, а заодно и ее структура, проясняются еще более при помощи концепции фигуры выражения посредством сокрытия, или просто фигуры сокрытия. Эта фигура представляет собой символическую структуру выражения особого рода: она имеет очевидный, демонстрируемый смысл, прикрывающий другой смысл, латентный, который только благодаря этому прикрытию и может осуществиться. Латентный смысл не выходит на поверхность, в план выражения, остается на глубине и поэтому загадка как высказывание непременно должна быть охарактеризована как глубинное выражение.

Фигура сокрытия, вообще говоря, представляет целое семейство родственных символических формаций, проявляющихся в тех феноменах психической жизни, которые выражают глубинные содержания сознания, конфликтные по отношению к нормативным и в ряде случаев вытесняемые на бессознательный уровень. Таковы сновидения, оплошности, оговорки и т. д. Не заимствуя ничего у создателя психоанализа, мы можем пролить дополнительный свет на описанные им феномены. Фигура сокрытия в загадке – это культивированная, социальная форма, это сама культура выражения/сокрытия. Если наблюдения глубинной психологии касаются функциональных органов индивидуальной психики, то загадка представляет собой общественный орган, институт. Здесь, вероятно, уместно представление об особой сублимации. Загадка – не спонтанное явление, а культура, жанр речевой деятельности, искусство со своей поэтикой и образцами. Загадке учатся, ее получают из традиции. Соответствие ее функциональной структуры глубинным явлениям психики поясняет ее способность давать разрядку. Это сближает загадку с шуткой (der Witz), которая в отличие от других, непроизвольно индивидуальных фигур сокрытия, описанных Зигмундом Фройдом, является культурной разновидностью – не существует культуры оговорок, но есть культура шутки, обладающая историческим и этническим привкусом. В этой связи возникает вопрос, не являются ли и спонтанные проявления фигуры сокрытия в индивидуальной психике результатом вторжения культуры в глубокие слои сознания, то есть результатом интериоризации культуры? У Фройда в этом отношении речь идет только о роли языка.[37] Это несколько более узкая позиция, и она у него носит принципиальный характер.

Если теперь рассмотреть область схождения формальной морфологии загадки как языкового высказывания, морфологии смысловой сферы загадочных описаний и функциональной морфологии загадки как фигуры выражения табуированного содержания (то есть фигуры сокрытия), то в центре схождения отчетливо вырисовывается суть ее привилегированного смыслового поля – культура сексуальных содержаний, остраненных, гротескных, напоминающих самые ранние найденные археологами изваяния и, одновременно, подобные широко распространенным образам еще недавно существовавшего фольклора. Гротеск в основе загадки указывает на ее интимную и, вероятно, генетическую связь с архаическими слоями культуры.