Морган ускользает

Однако, когда Эмили вернулась в гостиную, ей показалось, что все там сговорились изображать полнейшую нестабильность. Гина сидела на колене Леона, чего годами не делала. Нескладная и хрупкая. Луиза вязала свой нескончаемый шарф. Пес просился погулять: мельтешил перед Леоном, скребя когтями пол. А Бриндл успела подобраться к своей любимой теме: к Хорасу.

– Я никогда не считала, что у нас много общего, потому что он был садоводом-любителем, вечно копался в земле. Когда я была девочкой, ему принадлежал дом бок о бок с нашим, точно такой же. У нас весь двор был размером с лужу, а его дом угловой, с задним двориком, и там росли розы, азалии и какие-то крошечные плодовые деревья, которые распластывают по стене – мучают, как я всегда считала. Не люблю я такие деревья. И еще был настоящий фонтанчик со статуей богини. Ну, не совсем настоящий, гипсовый, что ли, но все-таки. Хорас каждое утро поливал цветы и подрезал кустики, если из них хоть один сучочек вылезал не туда. Я над ним смеялась из-за этого. А потом приносил мне только что срезанные розы в каплях воды и с тлями, и я говорила: «О, спасибо» – мне они были безразличны, но когда он не приносил, я это замечала. Ведь если привыкаешь к чему-то, а оно исчезает, остается пустое место, верно? Думаю, ему было одиноко. Он говорил, что я напоминаю его гипсовую богиню, но я только сильнее смеялась. У нее одна грудь отвисала и пупка не было. И потом, он же был старым или казался мне в то время старым – эти узловатые белые ноги в садовых шортах… правда, у нас он появлялся в брюках и белой рубашке с таким, знаете, широким, как крылья, воротником. Ох, я все еще искренне скучаю по нему, – сказала она, – и наверное, всегда буду скучать. Теперь я сама розы ношу – на его могилу.

– Все уложено, – сказала Леону Эмили.

– Хорошо.

Он спустил Гину на пол и встал.

– А самое смешное, – продолжала, тоже вставая, Бриндл, – я теперь старше, чем был Хорас, когда начал ухаживать за мной. Можете вы в это поверить?

Леон устремил на Эмили долгий, суровый взгляд. Ясно было, что он спрашивает: «По-твоему, это подходящая для ребенка жизнь?» Луиза, словно услышав этот вопрос, горделиво приподняла подбородок и гневно уставилась на Леона.

– К вашему сведению, – сообщила она ему, – я провела жизнь в более изысканной обстановке.

И Бриндл, резко повернувшись к ней, попросила:

– Ох, мама, замолчи. Разве каждый из нас не мог бы сказать то же самое? Успокойся.

Эмили же Леону ничего не ответила.

Леон и Морган понесли сундук по коридору. Впереди радостно поспешал Гарри, за ним шла со спальным мешком в руках Гина. Эмили посадила Джошуа себе на бедро. После купания прошло совсем немного времени, а он уже выглядел замарашкой. Эмили прижалась к нему щекой, вдохнула его запах – молоко, моча, детская присыпка. Она спустилась следом за всеми по лестнице.

– Я приехал в отцовском «бьюике», поскольку знал, что понадобится место для багажа, – говорил Леон, – но наверное мне придется добыть где-то веревку, не уверен, что багажник закроется.

– Нужно всегда держать в машине веревку, – ответил Морган. – А еще лучше шнур в нейлоновой оплетке, знаете, с крючками на концах. Просто загляните в любой дешевый туристский магазин и…

Леон опустил на землю свой конец сундука, полез в карман за ключами. Солнце придавало его волосам синеватый оттенок, словно кусочку угля. Эмили наблюдала за ним из проема двери. Странно, хоть она больше и не любила его, происходившее казалось ей еще одним этапом их супружества: он открывает багажник отцовского «бьюика», Морган помогает ему погрузить туда сундук, Гина бросает рядом с сундуком спальник. В каком-то смысле они были связаны навсегда. Леон вернулся к ней, протянул руку. И Эмили впервые, наверное, в жизни пожала ее.

– Эмили, – попросил он, – ты все же подумай о моем предложении.

– Не могу, – ответила она. И немного передвинула увесистого малыша. Босая, с отставленным бедром, Эмили ощущала себя какой-то бесправной провинциалкой.

– Просто подумай. Обещай мне.

Она, не ответив, подошла к машине, склонилась, чтобы через окно поцеловать Гину.

– Будь осторожна, лапа. Желаю тебе хорошо провести время. Если заскучаешь по дому, позвони мне. Пожалуйста.

– Я позвоню.

– И возвращайся назад.

– Возвращусь, мама.

Эмили на шаг отступила от машины, Морган обнял ее рукой за плечи, и она стояла, старательно улыбаясь, крепко прижимая к себе Джоша.

6

– Я тут надумала писательницей стать, – объявила Бонни. – Всегда имела такую склонность. Сочиняю рассказ, который весь состоит из накопившихся за тридцать лет чековых корешков и записей в расходных книгах.

– Как же из них может рассказ получиться? – поинтересовалась Эмили и опустилась, прижимая трубку к уху, на ближайший кухонный стул.