Морганы. Династия крупнейших олигархов

Возможно, эта история весьма апокрифична. В той или иной степени она относится к биографии любого капитана промышленности и финансов Америки. И все же она характерна для Моргана и других бизнесменов, которые считали его идеалом и типичным представителем которых он был. Этот человек олицетворял собой целый цикл цивилизации, был полностью поглощен своим бизнесом (который означал власть и возможность командовать другими людьми), он наслаждался жизнью и своей неизменной большой черной сигарой. А затем разразилась огромная паника 1907 года, которая застала Моргана на пике его могущества.

Активно участвовавший в финансовой жизни, Морган, как и другие важные финансисты, не подозревал о грозящей панике. После депрессии 1904 года начался период процветания, во время которого бизнес развивался беспрецедентно активно. Финансисты рационально использовали этот «расцвет» и утверждали, что паника более невозможна благодаря их контролю за процессом концентрации промышленности и финансов (то же самое они говорили после депрессии 1921 года). Но их расчеты не оправдались, как и надежды самого Моргана.

Промышленность все еще оставалась неплановой, и не было механизма, способного отладить производство и потребление, чтобы предотвратить индустриальный кризис. Процветание, как обычно, способствовало концентрации прибылей и доходов, порождая отчаянную спекуляцию, особенно акциями железных дорог. Э. Г. Гарриман, используя деньги, полученные им от продажи холдингов «Юнион Пасифик» в «Грейт нозерн» и «Нозерн Пасифик», ринулся на рынок, скупая в большом количестве акции железных дорог (чтобы расширить свою железнодорожную империю) и поднимая цены. Олигархия «Стандард ойл» снова активно манипулировала рынком, сосредоточив свое внимание на бумагах «Амалгамейтед коппер», цена на которые сначала поднялась до ста пятнадцати, а затем обрушилась до пятидесяти двух, а годовой оборот акций составил тридцать миллионов штук. Все более крупные эмиссии новых ценных бумаг, все более сомнительного типа, лишь усиливали эту спекулятивную манию. Финансовая напряженность нарастала. «Плохо усвояемые ценные бумаги», о которых говорил Морган, вскоре стали неудобоваримыми. Беспринципные финансисты нагло использовали ресурсы банков и страховых компаний для своих махинаций и спекуляций.

Финансовая ситуация в целом была нездоровой. Усугубленным, но характерным отражением данной ситуации явилась группа Морзе — Хайнц. Чарльз У. Морзе (позже попавший в тюрьму) сколотил огромное состояние на «Америкен айс компани», завышая цены, манипулируя акциями и подкупая общественных деятелей. Морзе организовал чрезмерно капитализированное и нездоровое объединение атлантических прибрежных пароходных линий (купив у «Дж. П. Морган и К°» одну из железных дорог, чтобы контролировать одну пароходную компанию), а затем приобрел несколько банков в Нью-Йорке, использовав средства одного банка для займов на покупку другого. Союзник Морзе, Ф. Огаст Хайнц, контролировавший «Юнайтед коппер» и «Этна индемнити компани», имел значительные промышленные и финансовые интересы. Эта группа Морзе — Хайнц находилась в первых рядах спекулятивного движения и использовала ресурсы финансовых учреждений для своих спекуляций с ценными бумагами. Группа была мощной, владела миллионами и вызывала зависть у более мелких магнатов.

В марте 1907 года появились первые признаки приближавшегося финансового шторма. На бирже Нью-Йорка цены резко пошли вниз, обозначив настораживающий спад, как заявляли на Уолл-стрит. Темпы производства и роста заработной платы стали снижаться, и это неминуемо сказалось на раздутой стоимости ценных бумаг. Ситуацию осложняло то, что крупные финансисты из-за многочисленных эмиссий «невостребованных» ценных бумаг были вынуждены закрывать свои предприятия.

Финансовое сообщество отказывалось признавать эти факты и настаивало на том, что именно политика президента Рузвельта, враждебная ко всем корпорациям и их ценным бумагам, особенно к железным дорогам, ответственна за все неполадки на рынке акций. Морган вместе с тремя другими важными финансистами предложил президенту обсудить создавшееся положение. Уолл-стрит назвала эту встречу «удовлетворительной».