Морганы. Династия крупнейших олигархов

Во времена глубокой депрессии заработки, как правило, урезаются. Они были сокращены и в 1921 году, но меньше, чем цены, что привело к значительному увеличению реальной зарплаты. Управленцы могли снизить зарплату еще больше, но побоялись — рабочие были настроены весьма агрессивно. В 1919 году более пяти миллионов рабочих приняли участие в широких забастовках, включая забастовки на заводах «Юнайтед стейтс стил корпорейшн»[36]. В 1920 году забастовки продолжались, а профсоюз железнодорожников требовал ввести на железных дорогах совместное управление правительства и профсоюзов. Вместо того чтобы снижать зарплату рабочим, провоцируя тем самым их выступления и забастовки, работодатели занялись подъемом эффективности производства, механизации и управления, а также обратили внимание на вопросы экономии для увеличения прибылей. Высокая зарплата вместе с ростом жилищного строительства, производства автомобилей и продаж товаров в рассрочку реанимировали бизнес, и период процветания, начавшийся в 1923 году, сопровождался самым значительным увеличением реальной зарплаты и ростом производительности за всю историю Америки. Вклад финансов оказался негативным — вся созидательная сила сосредоточилась у промышленности.

Процветание длилось шесть лет, несмотря на депрессию сельского хозяйства и незначительные колебания. Зарплата сохранялась на высоком уровне (хотя большинство получавших ее рабочих все еще не могли позволить себе минимальный уровень комфортного проживания), корпоративные прибыли увеличились, а бизнес процветал, в то время как на долю финансов приходилась самая большая относительная доля процветания.

В самый разгар этого процветания система финансовой централизации и контроля получила еще большую власть. Число акционеров росло, еще больше разделяя собственность и управление. Холдинговые компании и инвестиционные тресты складывались в пирамиды, концентрируя власть в своих руках. Нападки на корпоративные объединения почти сошли на нет. Введенные Рузвельтом и Вильсоном меры регулирования постепенно ослабевали, в то время как бизнес организовывался во все более и более крупные объединения. Процветание бурлило, бизнес стал считаться всемогущим, оппозиция рухнула, и «Оставьте нас в покое!» стало универсальным лозунгом.

Правительство отдало пальму первенства бизнесу. Миллионеры стали получать важные посты в национальном правительстве. Послевоенная коррупция, не знавшая себе равных со времен администрации президента Гранта, больше не вызывала какого-либо общественного возмущения, которое сводилось к призыву: «Не мешайте бизнесу!» Для одного из главных заговорщиков пиратского рейда на правительственные нефтяные ресурсы его соратниками был организован торжественный банкет, а другого акционеры единодушно переизбрали главой крупной корпорации, поскольку его правление обещало большие и регулярные дивиденды. Процветание приумножало число товаров и услуг, безразличие и реакцию. «Оставьте нас в покое!»

Между тем спекуляция расцвела пышным цветом. Цены на бирже взлетели до непомерных высот, не принимая в расчет не только будущее, но саму современность. Даже трезвомыслящие финансисты парили в небесах. Благополучие биржи приравнивалось к благополучию нации. Бизнес и спекуляция яростно набирали темпы, нарушая равновесие экономических сил. Зарплата оставалась почти на одном уровне, вызывая стагнацию покупательской способности. Конкуренция усиливалась, провоцируя перепроизводство. Продажи в рассрочку достигли своего предела покупательской способности, отбирая в заклад будущие доходы. В других странах началась депрессия. В 1927 году в Америке начался спад производства, затем некоторый подъем и снова еще больший спад летом 1929 года. Бизнес проявлял все симптомы разбалансировки и болезни. Несмотря на это, финансисты и спекулянты, мастера делать деньги, настаивали на том, что все в порядке. Они утверждали, что прежняя связь между биржевыми ценами и корпоративными доходами больше не действовала при «новом экономическим порядке». Инвестиционные рынки были завалены огромными массами «неудобоваримых» ценных бумаг. Цены взлетели еще выше, а корпоративные доходы начали снижаться. В воздушный шар спекуляции было закачано еще больше газа, и он лопнул. В октябре 1929 года произошел огромный коллапс, самое худшее крушение рынка за всю историю Америки.

И снова, несмотря на все утверждения об обратном, промышленная и финансовая централизация доказала свою неспособность обеспечить процветание. И снова экономический механизм, способный обеспечить безопасность, изобилие и независимость, сломался, породив депрессию, несчастья и безработицу, — старая, старая история.