Морганы. Династия крупнейших олигархов

Организация домом Морганов «Юнайтед корпорейшн» означала, что энергетическая промышленность достигла своей зрелости, поскольку Морганы никогда не были пионерами в какой-либо индустрии. Посредством «Дженерал электрик» напрямую и «Дрексел и К°» — косвенно «Дж. П. Морган и К°» уже заняла прочное положение в энергетике. С одной стороны, она контролировала крупную энергетическую холдинговую компанию, а с другой — была представлена в директоратах многих других энергетических корпораций. Начав со ста пятидесяти миллионов долларов, «Юнайтед корпорейшн» Моргана увеличила свои активы до семисот пятидесяти миллионов немногим больше чем за год. Собственность ее отделений оценивалась в пять миллиардов сто двадцать три миллиона долларов. Под прямым контролем Моргана «Юнайтед корпорейшн» объединила многие финансовые интересы и еще теснее сплотила и без того тесно связанные между собой директораты девяти подконтрольных ей корпораций.

«Юнайтед корпорейшн» перераспределила контроль за энергетикой. Морганы и их отделения действовали на Востоке, объединение Сэмюела Инсулла — на Среднем Западе, а третье объединение — в тихоокеанских штатах. Более того, зависимые от Моргана «Бэнкерз траст», «Гаранти траст» и Первый национальный банк, а также его союзники — банки «Чейз нэшнл» и «Нэшнл сити» — были тесно взаимосвязаны посредством участия в директоратах многих энергетических корпораций, не представленных напрямую в «Юнайтед корпорейшн». Так объединение Моргана приобрело главенствующую роль в области энергетики.

Представляя собой объединение целой серии предприятий, «Юнайтед корпорейшн» активно участвовала в создании «Комонвелс и сазерн корпорейшн», которая занимала ведущее положение на Юге, а также «Ниагара Хадсон пауэр корпорейшн». «Ниагара Хадсон» контролировала энергетическую систему с активами на четыреста пятьдесят миллионов долларов и приобрела у Меллона, Дюпона и «Дженерал электрик» контроль над «Фронтир корпорейшн» (которую связала с «Юнайтед корпорейшн»). «Фронтир корпорейшн» владела гидроэлектростанциями на реке Святого Лаврентия мощностью два миллиона четыреста тысяч лошадиных сил. Это увеличило долю «Ниагара Хадсон» в снабжении электроэнергией штата Нью-Йорк до восьмидесяти процентов.

Слияние «Ниагара Хадсон» затронуло вопрос о том, должно ли развитие и контроль гидроэнергетики на реке Святого Лаврентия, одном из крупнейших потенциальных ресурсов энергии, находиться в руках государства или частных предпринимателей. Покупка «Фронтир корпорейшн» объединением «Ниагара Хадсон» (подконтрольным «Юнайтед корпорейшн») рассматривалась как шаг, направленный против контроля со стороны правительства, после чего Томас У. Ламонт выпустил следующее заявление: «Ни „Дж. П. Морган и К°“, ни, насколько им известно, какая-либо другая компания, в которой у нее есть какой-либо интерес, прямо или косвенно, не предпринимали никаких шагов за или против государственного или частного владения электроэнергетикой на реке Святого Лаврентия или касательно пути ее развития. С нашей точки зрения, эти вопросы должно решать правительство Соединенных Штатов, правительство штата Нью-Йорк, а также канадские власти. Если наше мнение имеет какое-либо значение, то мы считаем, что эти энергетические компании не должны участвовать в принятии решения по данному вопросу и должны лояльно принять решение государственных властей, когда таковое будет принято».

Это хитроумно составленное заявление было характерно для дипломатичного Ламонта, но ни к чему не обязывало. Энергетические компании всегда находились в оппозиции к государственной собственности и даже регулированию. Заявление Ламонта соответствовало политике дома Морганов — не вызывать общественные антагонизмы. Высокомерное пренебрежение старого Моргана к общественному мнению осталось в прошлом. Но система, с которой была связана «Дж. П. Морган и К°», всегда противилась правительственному регулированию или государственной собственности на энергетическую индустрию, как и в случае с железными дорогами.

Укрепление финансовой централизации и контроля сопровождалось усилением промышленной концентрации. После 1923 года банки быстро сливались, и к 1929 году двадцать банков и трастовых компаний объединили ресурсы на сумму шестнадцать миллиардов двести двадцать пять миллионов долларов, что составляло двадцать семь процентов от всех банковских ресурсов (за исключением сбербанков).