Морганы. Династия крупнейших олигархов

Во время Гражданской войны бизнес процветал, а банкротства почти прекратились. Рост цен обесценивал бумажные деньги и, таким образом, понижал реальную зарплату рабочих и прибыли фермеров, но вместе с тем увеличивал доходы бизнеса. Богатства концентрировались у производителей, торговцев, финансистов и спекулянтов, что способствовало накоплению большого инвестиционного капитала, необходимого для создания новых предприятий. Более того, война ускоряла индустриальное развитие. Множилось число изобретений и технологических новшеств, заводы становились более крупными и эффективными. Благодаря военным заказам быстрыми темпами развивалось производство железа и стали — основы современной промышленности. А после войны окрепшая металлургическая промышленность перешла на производство мирных товаров. Большие потребности военной индустрии способствовали повышению эффективности производства, укрупнению заводов и консолидации разрозненных производств. Такое бурное развитие характеризовалось общим ростом стандартизации, повышением качества товаров и появлением корпоративных предприятий. Мелкое предпринимательство не могло соперничать с широкомасштабной индустрией. Для установления нужных цен, ухода от налогообложения и получения прибылей от спекулятивных сделок (включая большие прибыли посредников) создавались корпорации. Из Гражданской войны промышленность вышла более масштабной, более эффективной, «защищенной» более высокими тарифами и с огромными инвестиционными капиталами для создания новых производств. Консолидация и объединение промышленных предприятий захватили американский бизнес.

Несмотря на контроль со стороны национального правительства, триумфальная индустриализация все еще не имела твердой политической основы. По американским меркам Республиканская партия являлась партией меньшинства и была бы вытеснена из правительства, если бы демократы Севера и Юга смогли объединиться. Тем не менее Республиканская партия с помощью военной силы и под лозунгом освобождения негров лишила Юг избирательных прав, смела политическую оппозицию, так же как промышленники и финансисты смели экономическую оппозицию, и добилась контроля капиталистов над национальным правительством. Жесткие меры Реконструкции, изначально введенные Таддеусом Стивенсом и его сторонниками главным образом для обеспечения прав негров, вскоре переросли в борьбу триумфального и беспринципного капитализма за контроль над правительством. Эта борьба была равным образом направлена и против рабочих, аграриев и среднего класса Севера. Установив такой капиталистический контроль, Республиканская партия тут же бесстыдно отвернулась от негров. Юг стал той наковальней, на которой капитализм ковал свою капиталистическую мощь, грубо, зачастую нелегально, но всегда жестоко. Реконструкция стала продолжением Гражданской войны, но уже в других формах.

За десять лет Реконструкции, пока Республиканская партия пребывала у власти, главным образом посредством военной силы и коррупции, политика сама по себе превратилась в бизнес, в источник больших прибылей. Правительства страны и штатов щедро осыпали всяческими благами промышленников, финансистов и спекулянтов. Эта помощь не была результатом конкретной социальной политики в поддержку делового предпринимательства и, как правило, приобретала форму коррумпированных поблажек одним бизнесменам в ущерб другим деловым людям и самому обществу. Любой тариф, установленный почти исключительно с учетом интересов конкретных производителей, а не индустрии в целом, становился источником коррупции. Большая часть железнодорожного законодательства определялась именно такой коррумпированной практикой, а железную дорогу «Нозерн Пасифик» называли не иначе как «бандой грабителей». К 1872 году конгресс выделил железным дорогам сто пятьдесят миллионов акров государственной земли и миллионы денег, но почти все они ушли на обогащение спекулянтов.

Тем не менее, когда проводившиеся расследования выявляли коррупцию и воровство, никого не наказывали. Сутяжничество в политике повторялось сутяжничеством в бизнесе. Преобладавшее в то время настроение самой нации было коррумпированным. «Обогащайтесь!» — таков был всеобщий призыв, а накопление богатств узаконивало все средства, честные и нечестные. Со своей божественной кафедры Генри Уорд Бичер в различных вариациях проповедовал эту тему: какое благо — стать богатым. Более тонкие аспекты пуританизма, выраженные в различных направлениях движения довоенного гуманизма и культуры, были растоптаны, а более низменные аспекты, делавшие приобретательство богоугодным, выжили и победили. Накопительство, независимо от методов, оправдывалось как самими богатыми, так и старой философией преподобного Джозефа Моргана: «Каждый человек, стремящийся разбогатеть, несет в себе общественное благо. Таким образом Бог в своей мудрости и милосердии превращает наш порок в общественное благо».