Моргенштерн (сборник)

Том не любил доктора, хотя знал его чуть ли не с рождения. Говорят, доктор даже принимал роды у мамы. Во всяком случае, делал маленькому Томми уколы и заставлял глотать горькие таблетки точно он. А потом, когда начались занятия в спортивном зале, доктор сам устанавливал нагрузки, следил за ходом занятий, вмешивался во всё… и именно он засёк Тома в раздевалке с инструктором по борьбе, когда тот объяснял Томми кое-какие интересные вещи. Ох, что было… Том знал, что именно благодаря доктору он такой сильный и здоровый, но благодарности почему-то не испытывал. К тому же папа платил доктору сумасшедшие деньги, он сам это слышал от папы — "сумасшедшие деньги", когда подслушал один папин разговор. И ещё — ему очень не нравились глаза доктора. Не то чтобы злые, нет, но какие-то неживые. Такие глаза, поёжился Том, бывают у профессиональных убийц. Хотя доктор, наверное, закопал немало пациентов. Наверное, это профессиональное. Но глаза доктора Ходивалы Тому всё равно не нравились. Очень не нравились.

А теперь этот скользкий тип занял переднее сиденье.

Том разочарованно повертелся около машины, но пришлось садиться назад. Через пару минут появился и отец, как раз дошаркавший до противоположной дверцы и плюхнушийся на сиденье рядом с Томми.

— Мы едем в город, — объявил отец, — но сначала нам нужно быстренько заскочить в одно местечко. Это совсем ненадолго.

— Это куда же? — недовольно спросил Том.

— Нууу… — почему-то смутился отец. — Видишь ли… у нас там есть дело. Очень важное дело. Если хочешь, пойдём с нами.

— Вот ещё! — Том фыркнул.

— Хорошо, — папа неожиданно легко пошёл на попятный. — Тогда прогуляйся с Петером, он тебя сводит… куда-нибудь. А, Петер?

Томас аж почувствовал, как шофёр ухмыляется. Он давно уже обещал Томасу, когда тот станет взрослым, сводить его в одно Весёлое Заведение, где… Не всё же ему заниматься этим с мамой. И, может быть, он наконец попробует Настоящего Виски. Интересно, понравится ли ему? Наверное, да. В фильмах и играх все крутые пьют виски. Стакан за стаканом. Правда, сам-то он ничего крепче сухого красного вина он никогда не пробовал. Отец одно время зачем-то пытался приохотить его к содержимому старых пыльных бутылок, за которые он платил сумасшедшие деньги (он сам это слышал от мамы — "сумасшедшие деньги"… тоже подслушивал, разумеется), но потом оставил эту затею. Но, главное, девочки, девочки… Они ехали недолго, но Тома переполняло от нетерпение. Казалось, машина еле движется.

Город! В городе Том бывал всего пару раз: когда они ездили «регистрироваться» (он так и не понял, что это такое, просто пришлось долго-долго сидеть в коридоре, потом его вызвали в какой-то кабинет, и заставили приложить палец к монитору, а потом выдали какую-то маленькую карточку, называемую "общегражданским паспортом"), и ещё за автомобильными правами. Водить машину научил Тома доктор Ходивала. Да, ездил он лихо. По-настоящему лихо. Но всё равно, Тому он не нравился.

Однако, на этот раз до города они не доехали. Ещё в пригороде машина затормозила около одного неприметного особнячка, окружённого, однако, железной оградой с сигнализацией. Ворот нигде не было видно.

— Это… это закрытый клуб, — объяснил отец. — Кое-что особенное. Специальное.

Томас тут же сообразил, что это, видимо, и есть Заведение с Шикарными Девочками. Да, денёк начался славно. Круто. А будет ещё круче.

Папа вытащил телефон и минуты три с кем-то разговаривал.

— Ну, иди, — наконец буркнул он. — Мы договорились.

— Папа, а что там? Девочки? — спросил, не удержавшись, Том.

— Ну… ты у нас взрослый парень, — опять буркнул отец: ему явно не хотелось пускаться в объяснения. — Можешь отправляться. Мы опаздываем.

Том вылез из машины. Кивнул шофёру, но тот покачал головой. Ага. Значит, за него папа платить не стал. Наверное, заведение и впрямь шикарное.

Часть решетки бесшумно отодвинулась в сторону, открывая проход. Том было чуть не споткнулся о металлический порожек. Он медленно шёл по газону, наслаждаясь тем редким, сладким испугом, какой бывает только в молодости, от предвкушения чего-то нового, опасного, но долгожданного. В голове крутились обрывки фильмов и компьютерных игрушек. Интересно, кто его встретит? Какая-нибудь мадам, хозяйка заведения, в платье с кринолином? Или девочка в неглиже? Или он зайдёт в пустую комнату, с камином, шкурой, баром в углу, и роскошным каталогом прелестниц в пергаментном переплёте? Или они будут сидеть у стены, опустив глаза, и ожидая, кого из них он выберет первую?

Тяжелая декоративная дверь отъехала в сторону. Он вошёл, стараясь не крутить головой. Небольшая комната. Ничего особенно роскошного. Камина нет. Кресло. Зачем-то письменный стол. Женщина в кресле.

Он не сразу узнал мать, а когда узнал, не поверил. Он никогда не видел у мамы такого лица. Такого… даже не усталого, не измученного, а просто безразличного.

Чья-то твёрдая, холодная рука взяла его за левое запястье, щёлкнули наручники. Он рванулся, но металл держал крепко.

— Спокойнее, сынок, — раздалось у него над ухом.