Моргенштерн (сборник)

— Женщина… с чёрными волосами. Она смотрела на меня и говорила… — внезапно под веками как будто что-то вспыхнуло, и Антор закричал:

— Это вы! Это вы привели её! Она говорила с вами, Сервин! Она предлагала вам деньги, а вы отказывались и говорили про какую-то медь…

Сервин чуть не уронил чашу.

— Проклятие, я хорошо помню ту медную сделку… Мне нужны были дополнительные средства, и кто-то представил мне… дайте сосредоточиться… — он отхлебнул вина.

Внезапно он уронил чашу и прошептал:

— Да это же…

Тут его лицо страшно покраснело, он заперхал, затряс руками — похоже, вино попало не в то горло. Откашляться купец не мог и только глухо стонал.

Антор попытался было подняться, но тут его висок пронзила боль такой силы, что он со стоном рухнул на пол ничком.

Он пришёл в себя от ощущения мокрого и холодного на лбу.

Немедленно стрельнул болью разбитый затылок. К горлу поднялась кислая тошнота. Но это всё же терпимо.

Домин открыл глаза. Над ним склонился жрец в чёрных одеждах с чашей воды в руке. В другой руке он держал тряпку, с которой стекала вода.

Рядом стоял служка, растерянный и напуганный.

— Помогите мне встать, — попросил он. Язык ворочался во рту с трудом.

— Нет, пока лежите, — властно распорядился жрец. — Сейчас вам не следует двигаться — ведь вы ударились головой. Сейчас мы вас перенесём в другое помещение, а потом я пошлю этого молодого человека за жрецами Жизни, они вас обследуют. Может быть, вам необходимо лечение. Хорошо, что я оказался здесь столь вовремя. Я имею права засвидетельствовать случайную смерть.

— Смерть? — язык послушался только со второго раза. — Чью смерть?

— Ваш друг, с которым вы пили, умер, — печально сказал жрец. — Похоже, вино попало ему в дыхательные пути, а он не смог его вовремя удалить из-за горлового спазма… Подобное бывает от невоздержанного винопития, — добавил он с осуждением.

— Это всё та женщина… она… — прошептал Антор, снова погружаясь в забытьё.

Малая Гряда, третий остров, селение Антор, храм Белой богини. 245-й год, 203-й день.

Резной белый камень сиял, как горный снег. На этом фоне чёрные одеяния жрецов выглядели особенно выигрышно. Доминская часть коллегии, увы, им сильно уступала: одетые по последней моде в серое и синее, домины смотрелись невыразительно. Исключение составлял дом Сеназа в своём традиционном одеянии: современная мода, к счастью, не оказала на него никакого влияния. Антор решил, что находит такую верность традиции трогательной, но сам ей следовать не будет. Как только у него откроется кредит, он обновит свой гардероб.

Тем временем старый домин встал на ораторское возвышение и откашлялся, готовясь произнести речь. Выглядел он при этом довольно забавно — как длиннокрыл, собирающийся то ли запеть, то ли склюнуть зерно.

Окружающие, впрочем, ничего забавного в происходящем не находили. На лице Хингра, жреца Чёрного Храма острова Сеназа, даже можно было разглядеть нечто вроде благоговения: совершающееся как нельзя лучше отвечало его представлениям о Справедливости.

— Я специально добивался представительства в этой коллегии, — начал, наконец, дом Сеназа, высокопарно растягивая гласные, — чтобы засвидетельствовать свою глубочайшую признательность домину Антору Великодушному, некогда спасшему меня от тяжелейшего позора ценой собственного разорения… Теперь же я счастлив сообщить радостную весть: завещание купца Сервина, да не изгладится память о нём, признано Советом Сословия и Чёрным Храмом! По крайней мере, в той его части, которая касается вас, Антор. Воля завещателя выражена столь ясно и непреложно, что возражатели, буде таковые найдутся, не имеют никаких надежд на изменение решения. К сожалению, законы не позволяют вступить вам в права наследства немедленно. Однако, учитывая все обстоятельства, Совет Сословия, в лице присутствующих здесь высокородных доминов, берёт на себя управление вашими долгами, а также открывает для вас беспроцентный кредит в полдюжианды золотых монет в дюжину дней, — он перевёл дыхание.

Антор сделал недовольную гримасу: он ожидал от Совета большей щедрости. И тут же одёрнул себя: в конце концов, они не должны были ему ни единого медяка. Вообще, если бы не крайне благожелательное отношение Совета Сословия, ему пришлось бы дожидаться своего ещё очень долго. И, скорее всего, с пустыми карманами.

Следствие по делу гибели Сервина оказалось коротким. Жрецы Жизни, изучив тело, диагностировали смерть от удушья, судя по обстоятельствам — причинённую вином, попавшим в дыхательное горло. Сам Антор тоже пострадал от неумеренных возлияний — он был настолько пьян, что в в беспамятстве упал со стула и разбил себе голову. Воспоминания о разговоре у него остались довольно смутные. Единственное, что отложилось в его памяти — это предложение Сервина стать его страховщиком и заняться коммерцией.

Завещание Сервина Антора порадовало, но не слишком удивило. Он не сомневался в том, что купец всё-таки чувствовал свою вину, и таким образом попытался её хотя бы отчасти искупить.