Моряк сошел на берег

– Мне все равно...

– Шутите!

Мэмми тяжело дышала.

– Заприте дверь, если не верите.

Я запер дверь – только для того, чтобы посмотреть, до какой степени она намерена продолжать игру. А когда я вновь повернулся к ней, я видел, что она уже сняла с себя платье. Она решилась идти до конца.

Я присел к ней на кровать. Она была такой же хорошенькой, как и Корлисс, возможно, даже еще более соблазнительной. В ее теле было что-то свежее, нетронутое. Меня возбуждал один ее взгляд. В то же время мне стало почти плохо при мысли, что она замужем за таким человеком, как Мик. Лишь один бог знал, почему он уготовил ей такую судьбу.

Я положил руку на ее.

– Ну, хорошо, крошка, – сказал я. – Я женат на Корлисс, ты замужем за Миком. Ясно?

Ее горячее дыхание пламенило меня.

– Какое это имеет значение?

– В данном случае – большое.

Мэмми прижалась к моей груди и тихо заплакала. Я положил руку ей на спину и придерживал ее так, как придерживал бы свою младшую сестренку.

– Послушай, – сказал я, – и не пойми меня неправильно. Искушение, конечно, большое...

– Еще совсем недавно ты хотел этого, – прошептала она сквозь слезы.

Я погладил ее по спине.

– Это было недавно. Но сейчас это было бы неправильным – для нас обоих.

Она еще крепче прижалась ко мне.

– Ты такой милый, Швед, а вся твоя грубость – это напускное. Ты именно такой, каким я себе и представляла тебя.

Я приподнял ее лицо и поцеловал ее в мокрые губы.

– О'кей! Значит, ты считаешь, что я нахожусь в опасности? Хорошо, я верю тебе. Но не могла бы ты быть более откровенной!

Она покачала головой.

– Нет.

Я на мгновение задумался, а потом рискнул задать вопрос:

– Что ты знаешь о Джерри Волковиче?

Она вытерла себе слезы прядью волос.

– Это бармен из "Бичкомбара", и он однажды попытался поухаживать за Корлисс, но успеха не имел. Тогда, чтобы отомстить ей, он распустил повсюду, что ее всегда можно купить за двадцать долларов.

– И это соответствует действительности?

Мэмми была порядочной девушкой. Она покачала головой.

– Нет. За те два года, что я служу здесь, в бунгало Корлисс не побывал ни один мужчина. Кроме Уэлли по средам и тебя.

– Волкович сюда никогда не приходил?

Она задумчиво кивнула.

– Приходил. И часто. Он был и позавчера вечером. Точнее, в баре. И он был пьян. Чертовски пьян. А когда я в два часа собиралась закрывать бар, он меня обругал. Самыми последними словами, да еще на каком-то языке – не то на польском, не то еще на каком-то. Поэтому мне пришлось закрыть бар позднее.

– А что было потом?

– А потом появился Уэлли. Он вернулся от Корлисс после подведения финансового баланса. И он выставил Волковича за дверь. А почему тебя это интересует?

Я на мгновение прислонил свою голову к ее и спросил, сможет ли она сделать мне одолжение.

– Конечно, – пообещала она.

– Прошу тебя, забудь о том, что я упоминал его имя.

С этими словами я опрометью выскочил из бунгало – до того, как Мэмми успела заставить меня совершить кое-что другое.

12

Прежде чем направиться в бар, я прошелся по территории мотеля. Прошел я и мимо таблички, извещающей о том, что все номера заняты. Перед каждым бунгало стояла машина. Они были из разных штатов.

Мик сажал цветы вокруг пальм. Он поднялся, когда я подошел поближе. Его работа была для него важнее, чем жена.

Его ржавый скрипучий голос сразу подействовал мне на нервы:

– Добрый вечер, мистер Нельсон! – Видимо, он пытался быть приветливым, но в свете прожекторов, зажженных на территории мотеля, лицо его казалось мрачным и неподвижным. – Разрешите мне поздравить вас с женитьбой. Надеюсь, вы оба будете счастливы.

– Благодарю вас, – ответил я и направился дальше, сделав вид, что не заметил его протянутой руки.

Этот человек мне больше понравился в ту минуту, когда грозился пырнуть меня ножом между ребер, если я не оставлю его жену в покое. Нужно надеяться, что она после нашего возвращения не бродила больше вокруг моего бунгало. Мне нравилась эта крошка, но до крайности я доводить дела не хотел. У меня теперь была жена. Жена, которую я любил. Я, как говорится, встал на якорь.

В баре и ресторане царило оживление. Под неоновым попугаем стояли машины из различных штатов. Я прислонился к пальме и закурил сигарету, прислушиваясь к шуму моря. Мне больше хотелось быть где-нибудь в другом месте – в Хиббинге, на море, но только не здесь, где я каждую минуту мог повстречать Корлисс.

И зачем только я опять так здорово нализался?

Корлисс была со мной очень нежной, ни в чем мне не отказывала. Она любила меня и хотела выйти за меня замуж. И вот теперь мы были женаты. И это сделало ее счастливой. Она сказала свое "да" со всей страстью любящей женщины.