Моряки Гора

Ещё об одном наблюдении относительно караванов, переносивших ценности, возможно, стоило бы упомянуть. Коробки на ремнях, и мешках на шнурах, были повешены на рабынь по два на каждую, крест накрест с левого плеча на правое бедро и с правого на левое, тем самым уравновешивая груз. Дело в том, что руки рабынь не были свободны, как это обычно бывает при движении в караване. Руки рабынь пани были связаны и прикреплены к их ошейникам, у кого-то впереди, у кого-то позади шеи, а руки судовых невольниц были стянуты шнурами за спиной. Причина, понятно, крылась в желании пресечь любые возможные попытки поинтересоваться содержимым коробок или мешков. Безусловно, поскольку все контейнеры были запечатаны и отмечены, было маловероятно, что любое такое вмешательство или хищение, если бы оно имело место, в конечном итоге, не будет обнаружено. Зато эта предосторожность сделала ненужным исследовать тела рабынь в конце работы, или отходы их жизнедеятельности в течение следующей пары дней.

— Они не начнут действовать, — сказал Серемидий, — пока команда корабля не сойдёт на причал или на тропу.

— В любом случае, это произойдёт только после наступления темноты, — повторил я.

— Тропу и причал будут охранять, — добавил он.

— Несомненно, — согласился я.

— Разве не проще было бы вывести его в море? — спросил Серемидий.

— Не думаю, что они рискнут сделать это, — покачал я головой. — Всё же пани не моряки.

— У тебя есть план? — поинтересовался Серемидий.

— С чего бы мне, или кому-то вроде меня, строить какие-то планы? — осведомился я.

— А что вообще должно произойти? — полюбопытствовал он.

— Во всём этом много неясностей, — ушёл я от ответа.

— Возьми меня с собой, — попросил Серемидий. — Не оставляй меня здесь!

— С чего Ты решил, что я должен куда-то пойти? — поинтересовался я.

— Возьми меня с собой, — не отставал он.

— Лучше оставайся поближе к своим трофеям, — посоветовал я.

— Лучше было бы забрать их и держать при себе, — проворчал мой собеседник.

— Их охраняют, — напомнил я.

— Зато я знаю одну рабыню, — заявил он, — за которую в Аре можно было бы получить немало золота.

— О какой рабыне идёт речь? — заинтересовался я.

— Ты и сам прекрасно знаешь, — усмехнулся Серемидий.

— Возможно, да, а может, и нет, — пожал я плечами.

— Её можно украсть, — намекнул он. — Мы можем взломать замки её конуры и забрать её с собой.

— Так о какой рабыне Ты говоришь? — снова спросил я.

— Я скажу тебе её имя, — пообещал Серемидий, — если Ты возьмёшь меня с собой.

— Но я не собираюсь куда-либо идти, — развёл я руками.

— Вот только не надо шутить со мной, — насупился он.

— А я и не шучу, — сказал я.

— Её зовут Альциноя, — сердито буркнул Серемидий

— Интересно, — хмыкнул я.

— Некоторые пойдут! — бросил он.

— Некоторые могут попробовать, — пожал я плечами.

— Я видел моряков, — сказал он, — они договаривались.

— На предмет чего? — полюбопытствовал я.

Но Серемидий, зло сверкнув глазами, отвернулся и, раскачиваясь всем телом на каждом шаге, поковылял прочь от меня.

Я ни словом не солгал Серемидию. Я действительно никуда не собирался идти.

Она, конечно, была никчёмной, а я — слабаком, но я не мог бросить её. Моё сердце не позволяло мне этого сделать.

«Дурак, — ругал я себя, — какой же Ты дурак! Забудь о ней! Не смей любить её! Избей её плетью! Покажи ей, что она — рабыня! Не позволяй ей этого забыть!»

Но я всё равно не смог бы бросить её.

Глава 32 Руби швартовы!

Пыль, поднятая взмахами могучих крыльев, клубами носилась по внутреннему двору.

Я боялся, что было слишком поздно.

Огромные птицы не садились на землю, они били крыльями, зависнув в нескольких ярдах от земли. Вниз полетели верёвки с узлами, прикрепленные к кольцам на сёдлах. Каждая такая птица могла перенести на короткую дистанцию от семи до восьми мужчин. Таким способом можно было перебросить через стены города группу диверсантов, чтобы устроить пожар, напасть на Убара, освободить товарища, захватить и открыть ворота. В городе, конечно, существует риск нарваться на тонкую, почти невидимую противотанрновую проволоку, способную выпотрошить птицу, отрезать ей голову или крыло.

Я и ещё несколько человек, включая Лера, Аякса и Филоктета, схватились за верёвку. В других местах то же самое сделали наши товарищи из числа вперёдсмотрящих и моряков.

Пани, вооружившиеся сосудами с маслом и факелами, уже начали спускаться по тропе к причалу. На другом конце тропы их ждали другие пани, которые должны были беспрепятственно пропустить их, но задержать всех остальных.

— Ай-и-и! — вскрикнул я, почувствовав резкий рывок верёвки.

Скользящие вверх волокна обожгли ладони, но затем в руки упёрся один из узлов, и я ощутил, как мои ноги отрываются от земли. Меня уносило вверх. Признаюсь, я пережил довольно неприятный момент, когда увидел, как поверхность внутреннего двора стремительно уносится вниз, уменьшается и теряется где-то позади.

Внизу послышались крики. Там пани выбегали из бараков во внутренний двор. Что-то пошелестело мимо меня. Словно птица или пугающий выдох ветра мелькнуло оперённое древко и унеслось в звёздное небо.