Моряки Гора

Отсеки для содержания тарнов на корабле Терсита с одной стороны были очень большими, с точки зрения человека, но с другой стороны довольно тесным, учитывая размеры тех монстров, которые в них должны были находиться. Кое-кто называл эти помещения тарновыми трюмами, хотя по сути трюмами они не были, в том смысле, который обычно вкладывается в это понятие, скорее это были твиндеки. Другие говорили о них, как о стойлах, хотя они имели мало общего с обычными тарновыми стойлами, за исключением разве что их огромных размеров, вполне сравнимых с теми, которые могли бы быть держать профессиональные тарнстеры в высоких городах, специализирующиеся на фрахте и перевозках грузов и пассажиров. Корабль сам по себе был огромен. Гигантская конструкция, балки и обшивка, туровое дерево и стальные крепления, сто десять ярдов от носа до кормы, что-то около сорока ярдов от борта до борта на миделе, девять палуб от киля до главной палубы. Помещения для тарнов, как уже указывалось, занимали три палубы почти полностью, приблизительно семьдесят ярдов в длине и тридцать в ширину. В отличие от большинства тарновых стойл в городах, помещений высоких и просторных, оборудованных насестами на различных высотах, подволоки тарновых трюмов были не выше пяти ярдов. Эта особенность, несмотря на ширину и длину этих помещений, создавала эффект тесноты. В помещениях было установлено по три ряда деревянных клеток или стойл, разделенных двумя проходами. Ряды тянулись почти на всю длину отсеков, оставляя в носу и корме трюмов пространство достаточное, чтобы там можно было держать еще несколько птиц. Одних приковывали к местам цепями, другим связывали веревками крылья и клювы, освобождая последние только на время кормления. В этих же отсеках хранилась поводья, седла и прочая сбруя. Птиц обычно седлали прямо в трюме в узких проходах, а затем вели по одной из двух имевшихся рамп, которые представляли собой опускаемые люки, в помещение на палубу выше, чтобы в конечном итоге вывести непосредственно на открытую палубу, откуда тарн вместе с наездником мог отправиться в полет. Хотя тарн, благодаря своей силе, вполне может подняться в небо с места, с горизонтальной поверхности, что интересно, почти вертикально, но в природе они обычно предпочитают взлетать с утеса, со скалы или другого выступа, на котором они могли бы расправить крылья, поймать ветер, а затем начать свой путь вверх. На корабле было построено нечто подобное утесу, конструкция, представлявшая собой опускаемый участок фальшборта.

Группа пани, растянувшись в колонну по одному, стремительным мягким шагом, почти в ногу, двигалась по коридору. Собственно, как-то по другому у них двигаться бы не получилось. Узость коридоров, в которых пара человек запросто могла бы держать оборону против целой толпы, и низкий подволок, с которого свисали лампы, не позволяла скучиваться и суетиться. Мне вспомнилась лужица разлитого горящего масла рядом с дверью нашего кубрика, которые мы быстро погасили.

Отсчитывая боковые проходы и трапы, я прикинул, что мы уже поднялись выше уровня обоих нижних тарновых трюмов и находились где-то неподалеку от главной или открытой палубы. Я ожидал, что именно здесь, в этих коридорах и трапах, будет происходить наиболее ожесточенная схватка. Ведь самой желанной целью были те тарны, которых легче и быстрее было отправить в полет.

Естественно, в этих помещениях для доступа людей, для доставки снабжения, продуктов и так далее имелись несколько входов по правому и по левому бортам на различных уровнях, приводящие на лестницы, площадки и переходы. Однако Пани, по-видимому, рассудив так же, как и я, проигнорировали входы на лестничные площадки тарновых стойл более низких уровней. Они целеустремленно стремились туда, откуда долетали звуки схватки, они искали их источник.

Местами в коридоре нам попадались тела, некоторые из которых еще подавали признаки жизни. Мы проходили мимо них, не задерживаясь.

Звон сталкивающейся со сталью стали стал явственным и резким, заставляя меня особенно остро чувствовать свою безоружность. Дикий, пронзительный крик тарна пронесся по коридору. Когда звук стих, я услышал треск ломаемого дерева, крики мужчин, звон тетивы.