Моряки. Очерки из жизни морского офицера 1897-1905 гг.

План был таков: вечером, после молитвы, незаметно с койкой прыгнул за борт, и, держась за нее, он решил плыть, пока его не подберет какой-либо случайный пароход или не удастся достигнуть берега. Будучи трусом, боясь погибнуть в бою, он проделал замечательный трюк, на который рискнул бы не каждый храбрый человек: ведь, прыгая с борта, можно было попасть под винты корабля или своего, или нескольких, идущих за ним в кильватер, так как «Нахимов», с которого он бросился, шел не концевым. Далее он рисковал тем, что может не выдержать пребывания в воде до рассвета, то есть в течение 7–8 часов, и пароходы пройдут настолько далеко, что не заметят. В довершение и акулы могли съесть, так как их в этих водах очень много. Отчаянному дезертиру и повезло и не повезло: его подобрал пароход, идущий не на запад, а на восток, да еще в Сайгон. Так беднягу и доставили на «Диану» и потом водворили обратно на «Нахимов».

Первым вестником эскадры было госпитальное судно «Орел», которое адмирал Рожественский послал в Сайгон запастись нужными медицинскими материалами. Оно также привезло приказание командиру «Дианы» нанять пароход и отправить на нем свежую провизию в бухту Камранг. Это оказалось удобным случаем для меня, и командир мне разрешил им воспользоваться. Как только 2 апреля пароход «Еридан» был готов, лейтенанты К. (Кедров. – Примеч ред.)[86], М. (Мисников. – Примеч. ред.)[87], я и еще один инструктор по воздухоплаванию, пользуясь темнотой, прибыли на него. Со мной находился и мой неизменный спутник – чемодан с золотом.

«Еридан» – старое судно каботажного плавания, по-видимому, последнее время стоял без дела, и его экипаж набрали только для этого похода. Экипаж этот казался очень подозрительным. Капитан, помощник и матросы были самых разнообразных рас – белой, черной и желтой – и говорили на каком-то непонятном наречии. Вообще, эта компания имела чисто пиратский вид, и я все время с большой опаской присматривал за своим чемоданом.

С темнотою мы, точно пираты, таинственно выбрались из порта, имея потушенными огни, и далее стали пробираться вдоль самого берега. Впрочем, дело тут было не в пиратстве, а в том, что существовало предположение, что в Сайгоне имеются японские шпионы, которые могли сообщить о выходе парохода, и его бы на пути задержали неприятельские военные суда, по слухам, находившиеся в этих водах.

Все обошлось благополучно: погода была дивная, команда нас не зарезала и японцы не перехватили. Утром 3 апреля «Еридан» вошел в бухту Камранг, где стояла вся эскадра, и среди транспортов я заметил свой «Иртыш». Скоро к нам подошел катер с флагманским интендантом[88], и через него я просил сообщить о моем приезде. Ждать пришлось изрядное время. Наконец я увидел идущую за мной шлюпку. С великой радостью я взял чемодан и отправился на корабль и через несколько минут находился «дома».

Глава восемнадцатая

На «Иртыше» за это время произошло много перемен в офицерском составе. Оказалось, что меня больше не рассчитывали увидеть и на мое место назначили мичмана П. (Петухова. – Примеч. ред.)[89]; впрочем, он искренне обрадовался возможности от ревизорства избавиться. Так как после списания Ш. (Шмидта. – Примеч. ред.) и Ч. (Черепанова. – Примеч. ред.) у нас никого из более старых офицеров не осталось, то, по просьбе командира, назначили П. (речь идет о В.П. Родзянко; автор либо ошибся, либо пожелал еще более «замаскировать» фамилию, т. к. далее речь пойдет о пьяных выходках этого офицера. – Примеч. ред.)[90] и М. (Мюнстер. – Примеч. ред.)[91], причем первый, как старший, вступил во временное исполнение должности старшего офицера до прибытия капитана 2-го ранга М. (Магарицкий. – Примеч. ред.)[92], который был назначен из России и догонял нас на кораблях адмирала Небогатова[93].

Назначение новых офицеров в худшую сторону изменило дух нашей кают-компании, но все же для меня явилось большой радостью вновь очутиться на «Иртыше».

Командир был очень доволен моему возвращению, сейчас же пригласил к себе и долго расспрашивал о моих злоключениях. Он тоже уже не думал, что я догоню «Иртыш», и мой приезд вышел приятным сюрпризом, в особенности потому, что теперь на корабле появились деньги, в которых ощущалась большая нужда.

В кают-компании я сразу узнал все новости и события, происшедшие в мое отсутствие.