Моряки Зелёного Моря

Он закрыл глаза и выдохнул. Тусклая лампочка над дверью притухла. Кобра устроился поудобнее на автомобильном матрасе, скинув с себя сапоги и одежду. Положил голову на почти плоскую холодную подушку и накрылся одеялом, прикрывая себя от внешней прохлады, такой непривычной для Десейры.

***

Одна каюта, лишь пара метров, но каким священным это место было.

Прошло уже два дня, и Сова подружилась с местными радиодухами; слушала их боль, их радость, их надежды. Они танцевали средь неё, купаясь в белом море вечных помех, показывались над поверхностью и ныряли вновь, исчезая без следа.

Она делила их смех, заливаясь им. Делила слезы, давясь их болью.
Но она слушала и внимала каждому уловленному слову.

“...34,1777, 813, 831”, - надиктовывал один монотонный голос, растворяясь средь белой пелены. Сова водила карандашом по блокноту, задрав голову к потолку, совсем лишившись иных чувств. Даже громоздкие стационарные наушники не казались обузой, сдавливая голову в тиски.

“...Добраться, доползти среди бесконечных песков…”, - шептал один из голосов страдальца, сгинувшего при переходе десятилетия назад. - “...Ещё немного, и к вечеру я наконец-то доберусь… Должен добраться…”

Сова улыбалась его силе, его отверженности, но от судьбы его у неё слезился глаз. Иногда капля скатывалась по щеке, падала на бумагу. Через год таких голосов она станет хуже видеть, это точно, да и слух её станет хуже… Но её сила возрастёт, и не потребуются ей иные чувства.

Она небрежно дёрнула колесо настройки, защёлкали переключаемые волны; она искала иные голоса. Зазвучала передача; она вышла на линию живых, как вытянутая сюда судьбой.

- …Ничего такого раньше в жизни не видел, веришь или нет! - прозвучал человеческий голос. Его связки были полны сигаретным дымом, ноги истёрты болью песков, руки ещё хранили остатки ржавчины с лома.

Она только коснулась, чтобы переключить, но остановилась.

Она почувствовала его душу: восхищение, железо, судьба, предзнаменование.

Сова оставила передачу, слегка приоткрыв рот и устремив широко открытый глаз в железный потолок, где уже висела одна из страничек с нарисованным символом; каплей крови, объятой туманом.

- Моновианские сплавы и корпуса - это тебе не ржавые зубастые монстры, это был величественный голиаф, способный проехать хижину насквозь. Подземный поезд из трёх вагонов, что вырвался наружу, избавившись от оков рельсов.

- Ужасающее, надо думать, зрелище.

- Чёрт, да если б ты видел! Дог, говорю как есть, это был монстр.

Сова видела словами этого пустынного бродяги; выбравшийся из пекла стальной демон, принявший ложный облик нормальности, дабы в нужный момент раскрыть свою огромную пасть, подобную вратам в геенну огненную.

- Когда он проехал мимо меня, чёрт, да меня холодом обдало, словно я на солнце часами стою. Прошибло сразу же. Такое ощущение, словно он из подземного льда сделан, только холоднее.

Это страх. В этих стенах запечатаны души, и их пробирает инфернальный холод. От жары инфернального двигателя наши лица плавились бы, если бы не души, прикованные к этой стали. Но это ненастоящие ощущения, их не существует, они фантомны.

Сова отложила блокнот. Сейчас они оба начнут рассказывать всей пустыне, куда отправилась их команда. Она чувствовала следы шин на песке, быстро перебирающие лапки. В руках оказалось радио. Она хрустнула шейным позвонком.

“Давай-давай-давай, о да, это лучший момент, какой хороший момент!”, - кричала Сова внутри - “Пальчики-пальчики, шейные позвоночки, кровушка-кровушка, по капельке, по проводам кап-кап, ворона её цап-цап, и совушка её цап-цап, дай мне кровушки, пусти меня по проводкам”.

Сова сделала вдох, кончиками когтей касаясь переключателей. Шептала слова.
Малина захлопала крыльями на полке и громко заухала, но приблизиться не решилась.

Нос заполонила кровь, она стекала в рот и капала на стол багровыми озёрами средь вечных пустошей. Грозовой тучей бухало сердце.

Сова дала волю голосу.

Из общего наушника пошли помехи; передача оборвалась.

Но сама Сова не оглохла, напротив, она слышала иными ушами, чувствовала своими другими когтями, видела своим правым глазом ясно, как если б то была картина. Она вмешалась в передачу.

***

“Моя вышка - моя крепость”.

Ти-Дог всегда считал, что готов ко всему. Здесь радиодухи, даже самые разозлённые и непокорные, не могли разорвать его разум. Злые радиошаманы могли лишь попытаться пробиться через его защиту, да и те скорее всего потерпели бы поражение.

Даже рейдеры не вызывали у Ти-Дога беспокойства; множество ловушек, укреплённые стены, и конечно же радиоприёмники, ставшие его оружием, были отличной защитой даже от крупной банды. Ти-Дог был тем, о кого хищник скорее всего обломает зубы за крохотные кусочки мяса; он просто не стоил таких усилий и потому оставался нетронут уже долгие годы.