Морями теплыми омытая

Мы плывем на пароходе, и вокруг нас толпы лодок и лодчонок с подвесными моторами. Одни из лодок — щеголихи с синими или красными бортами; другие — труженики, борта которых, словно руки рабочих, в ссадинах, трещинах, пропитанных маслом и бензином; третьи — шустрые ловкачи, готовые быстро доставить вас в какой-нибудь пункт на берег.

Оставляя позади пенистый белый хвост, несется глиссер.

Словно выпрыгивая из воды, летят скутера.

И вся эта трескотня моторов, и обилие судов и суденышек, и огромные белоснежные баки на берегу, и корпуса нефтепере! онных заводов — все это говорит о том, что Суматра одно из богатейших нефтяных месторождений в Индонезии.

Пароход плывет мимо мощных предприятий компаний «Станвак» и «Шелл». Они здесь — монополисты.

По-английски «Шелл» означает «ракушка».

Первоначально компания «Шелл» появилась как предприятие, занятое добычей жемчуга. Позднее компания превратилась в нефтяную. И теперь, лишь как память о днях ее рождения, всюду на рекламах, на автозаправочных станциях компании «Шелл» изображается ракушка.

Палембанг стоит на берегу Муси. Это большой и очень оживленный город. В лучших для жизни местах — прекрасные бассейны, водные станции, стадионы, удобные и уютные домики.

Но вот потянулись низкие хижины, появились скученность, бедность, тяжелые запахи, словно вы попали в другой мир. Здесь ютится трудовой люд.

Едва закончилась вторая мировая война, как уже через два месяца представители американских компаний принялись восстанавливать нефтяные предприятия на Суматре. К середине 1948 года эти предприятия достигли уровня довоенного производства.

Производство продолжало расти. И теперь компании США занимают в нефтяной промышленности страны господствующее положение.

Трудно бороться против колониализма.

Его гонят в дверь он лезет в окно.

Нас знакомят с бывшим директором голландской нефтяной компании. Он еще молод, в меру упитан; его пухлые розовые щечки выбриты, галстук тщательно подвязан, а костюм — образец аккуратности.

— Плохо теперь ваше дело, — подшучивают над ди ректором, намекая на то, что правительство Индонезии порвало отношения с Голландией, и теперь для голланд-80 ской нефтяной компании исключена экономическая деятельность на земле индонезийцев.

— Пустяки, — понимая, о чем идет речь, говорит директор, и его розовые щечки расползаются в улыбке.

— Какое, в конце концов, имеет значение, будет ли у нас голландская, или американская, или английская вывеска? Важно, чтобы не уменьшились доходы.

В один из дней часть пассажиров нашего корабля поднялась раньше обычного в состоянии некоторого возбуждения.

— Если они это сделают, кто будет управлять предприятием? — почему-то горячился облезлый джентльмен с явно покрашенными в темный цвет волосами.

— Да, да, кто будет управлять? — поддакивал ему другой, в темных очках.

— У них, — знающе продолжал он, — есть всего лишь одни инженер-нефтяник из индонезийцев.

— Ну и что же, — говорит человек с болгарским акцентом, высокий, стройный, горбоносый. — Индонезийцам могут помочь и Советский Союз, и Румыния.

— А куда индонезийцы будут девать нефть? — спрашивает пассажир в темных очках.

— Надо уйти отсюда, пусть индонезийцы сами попробуют управлять нефтью — веселая будет история, — добавляет он и хохочет.

— Мрачная будет история, — зло говорит облезлый.

— Не беспокойтесь, — с невеселым юмором откликается один из пассажиров, уже успевший основательно хлебнуть виски, — они только и ждут, когда мы отсюда двинемся. Без нас они превосходно справятся с этим делом.

Все это мы вспомнили в Джакарте, некоторое время спустя. Мартовским утром отправляли отсюда первую группу молодежи в Советский Союз для обучения нефтяному делу.

Молодежь чувствовала себя весьма возбужденно, хотя и старалась скрыть это. Все эти молодые люди — их было около 40 человек — ехали в Советский Союз впервые и не знали, что их там ожидает. Но все они были настроены замечательно. И, как торжественно говорил один из них, они готовы были служить своей родине!

Вернемся, однако, к путешествию по Суматре.

Спустя некоторое время после спора о нефти источник возбуждения был обнаружен.

У кого-то на корабле оказался портативный приемник. С помощью его ночью принимали последние известия австралийского радио. В них-то и сообщалось о том, что Индонезия якобы намеревается взять нефтяные богатства в свои руки и вытеснить концессии.

Индонезия якобы намеревается — и этого было достаточно, чтобы вспыхнула дьявольская работа. И вот уже индонезийцы атакованы.

Кто-то предлагает увеличить проценты за право получать нефтяные концессии от Индонезии. Кто-то обещает им оказать так называемую продовольственную помощь. Кто-то грозит, что Индонезия не получит ни мешка риса, если она будет сопротивляться.

Еще в давние времена прокатывались по Суматре крестьянские восстания. Тогда эти восстания не имели успеха.

В 1933 году голландцами были схвачены индонезийские патриоты и заточены на острове Флорес. Среди них был и нынешний президент Сукарно. В 1938 году Сукарно перевели на Южную Суматру и здесь держали в заключении до 1942 года.