Мориарти. Последняя глава

— Мой доверитель попросил сделать вам предложение. Заключается оно в том, что вы проведете один день, работая на Джеймса Мориарти. Вам нужно будет сделать серию фотографий, схожих с теми художественными картинками, о которых упоминалось в полученном вами письме. Вам понятно?

И снова он был вынужден сдерживать своего распираемого желанием высказаться собеседника.

— В ближайшие дни вас известят о том, где и когда нужно сделать эти фотографии. Мой доверитель предоставит модели и студию. Вы берете на себя обеспечение фотографическим инструментом и получаете весьма солидное вознаграждение. — Он положил на стол и подтолкнул пальцем небольшую карточку. — Ваши расходы будут, разумеется, оплачены дополнительно. Поскольку от других работ в этот день вам придется отказаться, все связанные с этим потери будут компенсированы. — Какая досада, подумал Мориарти, что у него совсем не остается времени подыскать кого-то другого, кто справился бы с заказом не хуже Кокса. Но время действительно оставалось мало — фон Херцендорф прибывает в ближайший понедельник и задерживаться в Лондоне в ожидании картинок австриец не станет. Фотографическая сессия должна состояться в среду или четверг. Скорее в четверг, чтобы Херцендорф успел отдохнуть.

Кокс все еще смотрел на карточку с обозначенной на ней суммой. Она заметно превышала ту, что он заработал за весь прошлый календарный год, и Мориарти знал это.

— Согласны?

Кокс не произнес ни звука, но решительно кивнул и наконец посмотрел на Профессора изумленными глазами.

«Есть только одно, против чего не могут устоять люди всех слоев, классов и верований. Деньги». Мориарти говорил это часто и сейчас получил еще одно подтверждение нехитрой истины.

— Хорошо. — Он улыбнулся — сухо, одними губами. — Это будет на следующей неделе. Будьте готовы и ждите. Никому ни слова. Вам нужно ясно это понять.

Кокс беспокойно дернулся.

— Вы мне угрожаете?

— В некотором смысле, да. — Подтверждение прозвучало глухо, словно пришло издалека, из какой-то суровой, безжалостной пурги. — Если проболтаетесь, мой доверитель убьет вас. Насчет этого у вас не должно быть ни малейших сомнений. Приятного аппетита. Здесь прекрасно готовят ростбиф — рекомендую. Только не забудьте оставить «чаевые» официанту. — Он посмотрел в сторону. — Похоже, мой доверитель уже не придет. С богом.

Мориарти поднялся, кивнул и вышел из зала как можно незаметнее.

— Подай этому попугаю все, чего пожелает, — сказал он подошедшему Арману. — И никогда больше его в этом зале не обслуживай.

Метрдотель низко поклонился. Профессор прошел в гардеробную, где получил свое пальто, шляпу и трость. Через десять минут он уже сидел в кэбе. Архимед шел легко и спокойно, унося пассажира подальше от «Пресса».

— Бен, я проголодался, — сказал Мориарти, повернувшись к вознице, и Харкнесс, проехав Чансери-лейн, свернул к Холборну, где находился ресторан «Йоркширский герцог», пироги из которого неизменно нравились его хозяину.

Профессор никак не мог забыть Джои Кокса и его птичьи повадки. На фотографической сессии нужно быть осторожным и, как укротителю львов, взять на вооружение стул и хлыст.

Витрину лавки на Хай-Холборн украшали лежащие на подстилке из петрушки угри, пироги с угрями и жестянки с оными. Выставленные на широкое обозрение, эти верткие, скользкие, скрытные создания притягивали взгляд и вызывали обильное слюноотделение у ценителей гастрономических тонкостей, поскольку, будучи приготовленной должным образом, рыба эта отличается нежнейшим вкусом. В данном заведении угря употребляли не только как начинку для пирогов, не только подавали заливным, но и приготовляли особенным образом, о чем извещала сделанная мелом надпись на большой доске выносного меню: «Угорь по-норфолкски».

Народу на ланч здесь собиралось немало, но все же не так много, как к обеду. Хозяин в длинном белом фартуке работал за стойкой; ему помогали две симпатичные дочери. Дело шло споро, пироги появлялись как будто ниоткуда, словно невидимый помощник, спрятавшись под прилавком, подавал их наверх, выхватывая из некоего рога изобилия. Ловко орудуя ножом, хозяин вскрывал жестянку, выворачивал пирог на промасленную бумагу и вручал покупателю, тогда как его супруга принимала деньги и выдавала сдачу. Происходящее здесь напоминало известный трюк с вылетающей из металлической трубы бутылкой; из последней фокусник наливает любой названный зрителями напиток.

Бен Харкнесс попросил две порции угря по-норфолкски — порезанная кусками по два-три дюйма рыба тушилась в масле, а потом хорошенько прожаривалась.

Мориарти никогда не ел угря на публике — употреблять это лакомство — почти то же самое, что играть на губной гармонике, и предаваться такому наслаждению куда лучше в полутьме кэба.

Этим он и занимался по пути домой.

Едва выйдя из кэба, Мориарти понял — в доме что-то случилось. Объяснить это чувство, как и свой гипнотический дар, он не мог, но оно всегда проявлялось в привычных уже симптомах: сердце начало вдруг колотиться, внутри все сжималось, как будто он летел навстречу неведомому в некоем новом, еще не испытанном аппарате.