Мориарти

Прежде всего я положил некоторые бумаги, включая адрес клуба «Бостонец», в карманы убитого Джонатана Пилгрима. Пусть их найдёт полиция. Дальше я стал готовить собственную смерть. Какая отличная мысль — вовлечь в мой замысел Шерлока Холмса! Кто лучше поможет мне красиво уйти со сцены? Холмс наверняка не знал, что косвенно ему в его расследованиях помогал Кларенс Деверо. Трижды — в январе, феврале и марте — наши с Холмсом пути пересекались, и мне было известно, что он готовил обстоятельные записки о моих делах и собирался передать их полиции. В конце апреля я нанёс ему визит на Бейкер-стрит. Я боялся одного: вдруг он знает, сколь отчаянно моё положение, сколь мала моя реальная власть? Но он этого не знал. Я прикинулся мстительным и опасным врагом, готовым выписать ему билет в мир иной — и на эту удочку он клюнул. Не буду здесь приводить наш диалог. Это за меня сделал доктор Ватсон. Скажу лишь, что к концу нашего разговора Холмс почувствовал, что его жизни угрожает опасность, и я подогрел этот страх, совершив на него несколько покушений — но это была лишь инсценировка, призванная не убить, а только напугать.

Мои надежды оправдались — Холмс послал инспектору Паттерсону список моих бывших подручных, не зная, что все они теперь работают на Деверо, и бежал на континент. Я последовал за ним, вместе с Перри и полковником Мораном, и ждал возможности реализовать первую часть моего замысла. Она представилась в Мейрингене, у Рейхенбахского водопада.

Я предполагал, что он захочет взглянуть на это кошмарное место. Такова была его природа. Да и какой турист, даже если он опасается за свою жизнь, пройдёт мимо, не поддавшись соблазну взглянуть на эти ревущие воды? Я пришёл туда заранее, прошёл вперёд по узкой тропинке и сразу понял — это именно та декорация, которая мне нужна. Что называется, смертельный номер. Вне всякого сомнения. Но мне хотелось думать, что математику под силу даже самоубийственный прыжок в глубь стремнин. Кто ещё сумеет точно просчитать все необходимые траектории, объём летящей вниз воды, точную скорость падения и шансы не утонуть и не разбиться вдребезги?

Когда на следующий день Холмс и Ватсон выходят из «Энглишер хоф», у меня всё готово. Полковник Моран находится в укрытии высоко над водопадом — если что-то пойдёт не так, он готов прийти на помощь. Перри, возможно, чересчур усердно взявшийся за свою роль, нарядился в национальную швейцарскую одежду. Сам я затаился у изгиба ближайшего холма. Появились Холмс и Ватсон, а вскоре и Перри, он передал им письмо, якобы написанное хозяином «Энглишер хоф», — тот просит Ватсона вернуться в гостиницу. Холмс остаётся один. Теперь мой выход — а остальное, как говорится, вам известно.

Мы сказали друг другу несколько слов. Подготовились к встрече с вечностью. Не следует думать, что я был совершенно уверен в успехе моего замысла. Яростные потоки воды, кругом острые скалы. Будь из чего выбирать, я бы с удовольствием предпочёл другой вариант. Но я смотрел в лицо смерти, поэтому, не задумываясь, разрешил Холмсу написать прощальное письмо. Меня слегка удивило, что у него была потребность описать предстоящее, с другой стороны, я и понятия не имел, что имитировать смерть собрались мы оба… теперь, оглядываясь назад, могу сказать, что такое совпадение — большая редкость. Но его свидетельство было мне более чем на руку, поэтому я позволил ему написать записку, положить рядом со своим альпенштоком — и мы сошлись, схватились, как борцы на Лондонской арене. Во всей истории именно это было для меня самым неприятным, потому что вступать в соприкосновение с другими людьми я не любил никогда, а от Холмса исходил запах табака. И я был благодарен судьбе, когда он, наконец, применил свои навыки баритсу и выкинул меня в бездну.

Я был на волосок от гибели. Какое диковинное, жуткое ощущение: ты летишь вниз, и этому полёту нет конца, будто с неба, но вокруг тебя потоки воды, а дышать практически нечем. И ничего не видно. В ушах ревут и грохочут стремнины. Я просчитал, за сколько секунд долечу до дна, но казалось, полёт не кончится никогда. Я смутно сознавал, что лечу сквозь скалы, и даже раз-другой коснулся их ногой, совсем чуть-чуть, иначе без перелома не обошлось бы. Наконец я ударился о ледяную воду, из меня вышибло весь воздух, завертело, закрутило, и я словно возродился, обретя жизнь после смерти. Шестое чувство подсказало мне, что я выжил, но выныривать на поверхность было нельзя — вдруг Холмс смотрит? Я велел полковнику Морану отвлекать его и бросать в его сторону небольшие камни, а сам тем временем доплыл до берега и, дрожащий и измождённый, выполз наружу и добрался до укромного местечка.